Алые перья стрел

На следствии после убийства Дударь проходил только свидетелем, причем совершенно незапятнанным. Не было повода упрекнуть его даже в распитии запрещенной самогонки, потому что выставил он к злополучной ухе магазинный товар.

Загадочным было прошлогоднее убийство председателя сельсовета в дальнем углу района, расположенного по течению Немана. По одному ему известному каналу Могилевский узнал, что этого энергичного работника из местных бедняков собираются выдвинуть на ответственную должность в район. Очень подходящий момент, чтобы расхолодить население от участия в работе Советов и доказать, что не дремлют бдительные «подпольщики-мстители».

Был в том селе недавно вернувшийся из заключения мелкий уголовник, отсидевший небольшой срок за кражу. И была у него молодая красивая жена, которая в его отсутствие несколько раз ходила к председателю сельсовета с просьбой походатайствовать о досрочном освобождении муженька. Сразу же по приезде домой тот получил анонимное письмо о шашнях супруги с председателем. Естественно, угостил жену кулаками, напился пьян и кинулся к «сопернику» выяснять отношения. Это все видели. Видели и кухонный нож в его руке. Когда пытавшиеся догнать его односельчане следом вломились в кабинет председателя, его хозяин был уже мертв.

…Ясно, что о подобных историях Дударь не стал рассказывать Леокадии. Еще неизвестно, как она отнесется к подобным отцовским подвигам — хотя бы и во имя западной демократии. Не беседовал он с ней двенадцать лет, а только видел, что живет она чистенько, культурно, ни в каких темных, а тем более «мокрых» делах не замешана. Надо ли смущать невинную душу?..

Он поинтересовался ксендзом.

— Общаемся негласно, — коротко ответила Леокадия. — Он знает, кто я, но, безусловно, выдавать меня не в его интересах. А ты с ним знаком?

— Хожу в костел по праздникам. Все ж таки католик. Пусть народ видит, что и я не без креста. Охотнее будут рыбу покупать. Скажи-ка, дочка, как у тебя с деньгами?

— Ну как! Раз наблюдал за мной, мог видеть, что Живу на зарплату.

О некоторых подношениях со стороны отца Иеронима она промолчала.

— А оттуда — ни-ни?

— Вот именно. Честно говоря, я уже забывать начинаю…

— Но-но! — Могилевский кинул на нее быстрый взгляд. — Мысли эти выбрось — опасные мысли. Вот возьми-ка. Тут порядочно, надолго хватит. Но трать с умом, чтобы не бросалось в глаза. А теперь пойду, негоже рыбному торговцу засиживаться у одинокой учительницы. Крепись, дольше ждали. Проводи меня на крыльцо и при прохожих выдай полсотни…

Так они и расстались. Пятнадцать минут свидания через двенадцать лет. Когда он ушел, Леокадия заплакала: «Проклятая жизнь!»

ОТКРОВЕНИЯ ПОД ГЕОРГИНАМИ

Варька разыскал участкового на берегу, когда тот вытягивал на песок плоскодонку.

Младший лейтенант как был в нечищеных кирзовых сапогах, так и отправился к подполковнику. Тот поморщился:

— Что, разве уже отпала необходимость маскировать ваши визиты сюда?

— Отпала, товарищ подполковник. Так что этот тип действительно разматывал антенну, и, значит… это самое. Только его уже в поселке нет.

— Докладывайте подробно.

Айвенго доложил о Варфоломее и говорливой бабке Насте.

— Вы сами допросили бабушку?

— Никак нет. Прямо к вам.

— Продолжайте работу в данном направлении, раз уж подключились к нашему профилю. С вашим майором я договорюсь. Деликатно побеседуйте со старушкой. Интересно также, как он здоровался — по-белорусски или по-польски? А может, они и поговорить успели? Если он действительно играет под семинариста, то предпочтет польский. Впрочем, эту деталь мы уточним у преподобного настоятеля костела.

Отец Иероним встретил гостя в дверях кабинета, пахнущего свежими цветами. Раскланялись они почти изысканно. Повинуясь учтивому жесту хозяина, подполковник, одетый ради важного визита в элегантный костюм, расположился в массивном сафьяновом кресле. Ксендз уселся напротив в такое же. Был он по-домашнему в легкой чесучовой куртке и изрядно помятых полотняных брюках. Извинился за туалет: сию минуту вернулся из сада, где подрезал георгины. Их пышный букет украшал письменный стол.

— Гражданин Савицкий, — начал гость, — мне, видимо, нет необходимости рекомендоваться?

— Ни малейшей: всякий знает вас в районе. Кстати, поскольку мы беседуем в моем, а не в вашем кабинете, нам, может быть, избегнуть излишней официальности? Мне, например, известно, что вас зовут Василий Кондратьевич, и если вы позволите…

Подполковник галантно позволил и выразил готовность именовать настоятеля Иеронимом Вацлавовичем. «Если, конечно, вас не будет шокировать такое сугубо мирское обращение».

— Все, что удобно вам, доставит удовольствие и мне, — ксендз склонил голову в изящном полупоклоне.

«Что все это мне напоминает? — исподволь соображал Василий Кондратьевич. — А! Ну конечно же, встречу Чичикова и Манилова. Ну и ну!» Он поскорее перешел к делу.

— Иероним Вацлавович, это ни в коей мере не допрос, иначе…

— Иначе мы беседовали бы не здесь, — заулыбался хозяин. — Я весь внимание!