Альв

Их появление в ломбарде не вызвало никакой особой ажитации, хотя в этот час дня они и были едва ли не единственными посетителями лавки. Ничего обидного или неожиданного в этом не было. Одеты Яков и Альв как простые горожане, да еще и провинциальные, а значит, и пришли сюда за мелким займом, заложить какую-нибудь недорогую семейную реликвию или дешевое женское украшение. Однако стоило Альв положить на прилавок перед ростовщиком свое колье, как ситуация кардинальным образом изменилась. Теперь их стали подозревать в воровстве и не то чтобы поспешили сдать «воришек» властям, но захотели купить вещь по дешевке. Яков такую возможность учел заранее, а потому, позволив служащим изложить свои аргументы самым беззастенчивым образом, выложил на стол свои карты. А они благодаря Блетанду были у него все как одна козырные.

– Видишь ли, любезный, – сказал он со снисходительной улыбкой, – все было бы так, как ты нам тут представил, если бы не одно «но». Я граф Ицштед – родной брат короля Скулнскорха.

При этих словах он раскрыл ворот куртки и показал опешившему ростовщику свою графскую цепь, одновременно продемонстрировав перстень Ицштедов, надетый на указательный палец правой руки.

– А теперь, будь любезен, предложи нормальную цену, ибо я знаю, сколько стоило это колье мне, когда я покупал его для своей леди-жены, – поклон в сторону Альв и ее довольная улыбка в ответ.

Альв ужасно нравилось, когда Яков называл ее своей леди-женой. Она же звала его то Йепом, то Арботом, а то и вовсе Ицштедом, но называть Яковом перестала.

Итак, Яков открыл карты, и колесо завертелось. Вызвали управляющего, который с ходу оценил ситуацию и тут же предложил графу и графине перейти в его кабинет, где им подали вино и сладости – засахаренный миндаль и марципаны, – и вызвал оценщика. Ювелир прибыл где-то через полчаса, в течение которых Якова и Альв обхаживали как дорогих гостей, и, посмотрев на колье, пришел в крайне возбужденное состояние. Детальное же изучение камней и работы произвело на него еще больший эффект, хотя, казалось бы, куда больше!

– Прошу прощения, граф, – низко поклонился управляющий ломбардом, выслушав доклад оценщика, – вы зря не сказали мне сразу, что это творение великого Бенвенуто Челлини! Мы бы сэкономили массу вашего времени, ваша светлость.

– Вы поверили бы мне на слово? – усмехнулся Яков, сделав медленный глоток из кубка с вином.

– Ну разумеется! – Управляющий был сама искренность, и Яков счел за лучшее не развивать эту тему. Жаль потерянного времени. В этом он был со своим служащим полностью согласен.

– Сколько? – спросил он.

– Двадцать тысяч золотых флоринов.

О такой сумме, как, впрочем, и о том, что Альв носит драгоценности, изготовленные самим мастером Челлини, Яков даже не помышлял, но собеседникам этого, разумеется, не показал. Не дрогнула и Альв.

– Тридцать, – сказал Яков, прикинув в уме возможные колебания в цене.

– Двадцать одна тысяча…

Торг продолжался еще около получаса и закончился на сумме в двадцать шесть тысяч золотых флоринов[42].

«Я настолько богата?» – Мысль о том, что она носила колье, сделанное великим ювелиром, не оставляла Альв уже пятый час кряду.

Даже цена драгоценности – а ведь двадцать шесть тысяч золотом наверняка «не совсем точно» отражают истинную цену колье, – так вот, даже эта сумма не произвела на нее такого сильного впечатления, как известие о том, кто сотворил этот шедевр. Потому что в этом случае возникал один весьма важный, чтоб не сказать больше, вопрос: кем является эта напрочь забытая Альв Ринхольф, что может позволить себе все эти драгоценности, включая «волшебные» кольца – «жало» и «ключ» – и произведения ювелирного искусства, наподобие только что проданного колье? И почему Альв так хотела с ним расстаться? С боевыми спицами из секура – нет, а с колье – да.

«Кто же я такая на самом деле? Принцесса? Королева? Правящая герцогиня?» – Вопрос, и даже не один. Много вопросов. Разных и разной степени важности. Но среди них есть и такие, на которые хотелось бы все-таки получить ответ, и чем быстрее, тем лучше. Для нее и для ее мужчины.

Сама ли Альв настолько богата и влиятельна, чтобы покупать и носить такие прекрасные украшения, или она чья-то дочь, сестра или жена? Если она замужем, дело плохо, потому что о том, чтобы расстаться с Йепом, теперь и речи быть не может. Однако если она и не замужем, то ее положение в обществе наверняка накладывает на Альв Ринхольф множество жестких и жестоких по своей природе обязательств и ограничений. И в этом смысле спасибо Блетанду, потому что графский титул Йепа поможет разрешить практически любые сословные проблемы. Ну или большинство из них.

«Если только я не замужем! А если я все-таки замужем? Есть ли у меня дети? И кто он, тот, кто по праву претендует на мою постель? Может быть, не стоит тогда ехать в Штирию?»