Альв

Самое интересное, что ответ пришел. Ее затуманенная память, ничего конечно же не объяснив, подсказала ход действий: возможно, испытанный Альв когда-то в той, другой ее жизни или всего лишь заученный для таких вот непростых обстоятельств, когда нельзя демонстрировать свою истинную силу, но избежать боя иными средствами не представляется возможным.

«Истинная сила?» – удивилась она, но все, что было связано с этим словосочетанием, тонуло во мраке беспамятства.

«Что ж… следует попробовать! В конце концов, хуже не будет!»

– Йеп! – обратилась она к Якову. – Ты не мог бы перевести твоим родичам мои слова? Я хочу кое-что им сказать.

– Все что пожелаешь! – ответил он, вопросительно заглядывая ей в глаза.

«Не бойся! – ответила она взглядом, надеясь, что Яков ее поймет. – Я знаю, что делаю!»

Похоже, он ее понял.

– Говори, Альв!

– Родичи, – сказала Альв, доставая между тем спицы, вставленные в швы подола ее платья, – прежде чем произошло непоправимое, я хотела бы кое-что вам показать.

Она подняла левую руку и коротким сильным ударом вогнала спицу до середины длины в дубовую столешницу. Услышала удивленный выдох и тут же вогнала в стол вторую спицу.

– Это не все! – сказала она ровным голосом и достала из-за высокого ворота платья цепочку с кольцами.

Она расстегнула цепочку, медленно надела на указательные пальцы «жало» и «ключ» – витое кольцо и перстень с сапфиром – и положила руки ладонями на столешницу точно по обе стороны от спиц.

– Должна ли я что-нибудь объяснять? – спросила она после паузы.

Еще мгновение или два после этого все за столом оставались в тех же позах, в которых застала их демонстрация могущества. Альв не знала, в чем именно заключается секрет, но вот родичи Якова явно знали. Только спросить их об этом она не могла.

– Нет, моя светлая госпожа! – поклонился, встав со своего места, ярл. – Я все понял. Чем могу вам служить?

– Одолжите нам пару лошадей, чтобы добраться до Ховахта, – холодно улыбнулась Альв. – Нам с Якобом действительно пора возвращаться на юг.

И только произнеся эти слова, поняла, что Яков ее больше не переводит, потому что не нужно. Она говорила на норвед наал. Причем так, как говорили уроженцы Скулнскорха…

Глава 7 Старший из Ицштедов

1. Маненсдаг[31], двадцать восьмой день месяца мерз 1611 года

– Расскажешь?

Вопрос как вопрос. Но, увы, ей нечего сказать в ответ. А пропасть недоверия растет, и вскоре она уже не сможет до него докричаться. Подумав об этом, Альв действительно закричала. Это был крик боли, но никто его не услышит – даже Яков, – потому что это беззвучный крик. Крик, который она не может выпустить на волю. Такие, как она – кто бы она ни была на самом деле, – не кричат в голос, не плачут, не сетуют на судьбу. Вот это Альв о себе уже знала. У нее есть внутренний стержень, принципы и правила, которые она никогда не нарушит, даже если очень этого захочет. Хотя от одного принципа она все-таки отступила. Возможно, это случилось из-за того, что Альв была дезориентирована, потеряна – или что там с ней происходило в тот момент, когда она очнулась в мире Якова без памяти и без правильного понимания себя. Она не должна была полюбить и вряд ли могла быть любима, но именно это с ней и случилось.

– Яков, – сказала она в ответ на его вопрос, все еще надеясь, что он ее поймет, – я очень прошу тебя верить мне! Я не должна просить, но прошу!

– Хорошо, – казалось, он не удивлен, и его не обидели ее слова. – Скажи то, что можешь.

– Я не знаю, как объяснить. – Такой нелепый ответ – отличный способ потерять Якова навсегда, но не все из того немногого, что она уже знала о себе, Альв могла рассказать даже ему.

Или могла?

По ощущениям, запрет был вызван скорее осторожностью и брезгливостью, чем необходимостью. Возможно, она дала клятву – кому, в чем? – или это было ее личное решение?

– Не можешь – не говори! – Яков не выказал обиды или недоверия. Он просто констатировал факт.

«Еще один шаг прочь…»

Ей представилась дорога, исчезающая в тумане, и Яков, уходящий по этой дороге в сизую мглу.

– Временами я просто знаю, что должна делать, – сказала Альв, преодолевая мучительное нежелание продолжать. – Когда ты отдал мне мои драгоценности…

Сжало сердце: ведь она шла сейчас наперекор всему, что считала правильным. Однако же сделала над собой усилие и продолжила:

– Я не помню практически ничего, а потом знание всплывает откуда-то, куда мне нет хода. Приходит без объяснений. Сразу вдруг. Не было – и вот есть…

– Не продолжай! – неожиданно приказал он таким голосом, что ее пробила мгновенная дрожь. – Я все вижу и понимаю.

«Ты понимаешь? – Если бы она могла, улыбнулась бы. – Нет, Йеп! Это вряд ли… Как такое понять?»

Он остановил коня. А ее лошадка остановилась сама. И это хорошо, потому что у Альв вдруг не стало сил. Звуки стали глухими и далекими. Краски поблекли. Движения замедлились. Альв видела как сквозь сон: Яков медленно-медленно слез с коня, тягучим шагом, словно завяз в меду, подошел к ней, взял на руки, как ребенка, и вынул из седла…