Алуим

— Мальвина.

— Что? — я растерялся. Откуда Татьяна могла узнать о моём новом знакомстве?

— Мальвина. Из сказки про Буратино. Кукла с фарфоровой головой и телом, набитым ватой. Книжку не читал в детстве?

— Не помню.

— У меня это одна из любимых книг была. А почему ты спрашиваешь?

— Да вот всплыло в голове и никак не выходит. Может, приснилось что-то.

На столе громко заверещал будильник. Я протянул руку и нажал кнопку, чтобы его угомонить.

— Ладно, Дракончик, собирайся на работу. С тобой всё хорошо, так что я побежала маме помогать.

Первый день месяца — и у нас с Максимом Сергеевичем снова выдалось много работы. Он сказал, это всегда так. Заказов поступило немерено, ещё до обеда пришлось мотаться от склада к заказчикам шесть раз. Плитка, уголки, шпаклёвка — наш основной груз. После часа помимо прочего предстояли две поездки в Крюков, но сегодня такая ситуация только радовала. Я сам грузил товар в «Газель», сам заполнял накладные, а по прибытию сам его разгружал. Максим Сергеевич смотрел на меня с удивлением, но не возражал. Ещё бы! Кто станет возражать, когда за тебя делают всю тяжёлую работу? Он периодически хвалил и говорил про молодецкую удаль. Я с натянутой улыбкой принимал его похвалу и продолжал пахать, стараясь не думать о последних событиях своей жизни. Несколько раз удавалось отвлечься минут на десять, но в целом всё было без толку. Голос доставал меня в течение всего дня. «Мертвые не приносят хороших вестей». «Если стены заговорили, молчать их уже не заставишь». «С фарфоровыми куклами хочется играть в любом возрасте». И ещё несколько схожих по смыслу фраз, десятки раз повторяющихся в моей голове. Откуда я мог знать про Мальвину до того, как увидел? Слова о фарфоровой голове и ватном теле возникли за полминуты до её появления. Да ещё так литературно всё подано. О приходе Иры я тоже знал заранее, чувствовал. А что значат слова о говорящих стенах, которые не заткнёшь? Вечером всё повторится? Снова «гости», снова стук?

Эти мысли ломали мой рабочий настрой. Как только я слышал очередные слова про мёртвых, озлобленность на самого себя начинала зашкаливать. Движения становились резкими, агрессивными. За любой лишний вопрос на клиента хотелось кричать. Почему именно мне досталась такая болезнь? Ну как можно было стать шизофреником? Это же позорно, стыдно. И никогда раньше голос не доставал меня так много за один день. Чего ожидать от ближайшего вечера, я не знал.

Как-то в детстве мы с Богданом собрались сдавать бутылки, чтобы заработать себе на сладости. В предыдущие годы грузовик ездил по дворам, нужно было лишь вынести их к подъезду и обменять на деньги. Но потом лафа закончилась, и пунктом приёма стеклотары стала «Чебуречная», которая находилась одинаково далеко от наших домов. Начать решили с моей квартиры. Нагрузив все бутылки от лимонада и пива на двухколёсную тележку, два предпринимателя с гордым видом отправились на заработок. Успешно совершив сделку и поделив деньги, мы с хорошим настроением приближались к подъезду Богдана. Но тут прогремел выстрел. Я не сразу понял, что произошло, стал суетливо оглядываться по сторонам. Взглядом интуитивно искал других мальчишек, взрывающих петарды. Вместо этого мы увидели, как у соседнего подъезда на землю рухнуло тело женщины. Из её рук выпал продолговатый предмет, обмотанный чем-то серым. Поначалу мне показалось, что голову женщины покрывал красный платок, но подойдя ближе и разобравшись в ситуации, я понял, как сильно ошибался. У женщины не было лица. Вернее, вся передняя часть черепа разлетелась на куски от выстрела из двустволки в подбородок. На стене зависло большое кровавое пятно с фрагментами «чего-то». Нос с верхней губой тут же утащили собаки. Зубы разбросало в радиусе нескольких метров. А мозг вывалился из остатков черепной коробки и поблёскивал на солнце. Позже в отделении милиции при даче показаний нам объяснили, что женщина состояла на учёте у психиатра и страдала шизофренией.

Это не страшилка, и мне не до смеха. Может, скоро голос начнёт и меня склонять к самоубийству. Или к убийству. Неизвестно. Но впервые в жизни я хотел, чтобы рабочий день тянулся дольше.

Шесть часов вечера всё-таки наступили. Вернувшись домой, я сходил в душ, поужинал, после чего отправился побродить по селу в компании своих мыслей. Нужно убедиться, что стук в стене действительно есть. Или же признать: все аномальные события, преследующие меня — обострение неподтверждённой болезни. Голос наконец-то умолк, но у бабы Лены начался трёхчасовой марафон по просмотру сериалов, который закончится в девять вечера, так что мои исследования откладывались до более позднего времени. Телевизор находится в зале, а звук баба Лена включает довольно громко.

Прогулявшись по маршруту субботних пробежек, я заглянул к Татьяне и попросил её прийти ко мне в половине десятого. На вопрос «Зачем?» ответил, что объясню позже.