Алонофобия и её последствия (СИ)

========== Часть 1 ==========

Этот человек не нравился Маринетт практически до панической атаки.

Каждый раз, когда Алон Дюпре оказывался рядом, у девушки перехватывало дыхание. Не так, как это было рядом с Адрианом. И не так, как рядом с Джаггедом Стоуном.

Нет, это было совершенно другое ощущение: воздух вокруг Маринетт становился вязким, противно-кислым, с ярким сладким душком. Заталкивать эту массу в лёгкие было невыносимо. Ладони и стопы потели, а в голове начинался тоненький звон, как бывало во время боёв с акумами.

Вот только Алон Дюпре не был акуманизированным. Он совершенно точно был обычным человеком, без капли магии — Маринетт спрашивала об этом у Тикки, и квами была непреклонна в своём вердикте.

Человек. Просто. Человек.

Так почему же тогда она, всесильная Ледибаг, так боялась простого человека?

Она старалась избегать Алона Дюпре всеми возможными способами, что было довольно сложно: чёртов красавчик работал в семейной пекарне Дюпэн-Чэн всё лето, и студенческие каникулы Маринетт проводила в его неприятной компании.

Вот даже сегодня, к примеру: родителям понадобилась помощь в пекарне, — они не справлялись с потоком вечноголодных праздных школьников, несмотря на привлечённую дополнительную рабочую силу, — и Алон, конечно же, был здесь же во всём своём великолепии.

Маринетт старалась находиться от Дюпре как можно дальше. Она протирала подносы, если Алон был занят посетителями; помогала на кухне, если он выходил в зал; разговаривала с гостями, если Дюпре ворковал с Сабин или шутил с Томом. Она изо всех сил старалась не сталкиваться с ним и уходить, едва он приближался.

Выходило, к сожалению, не всегда.

— Маринетт, осторожно!

Алон оказался рядом очень быстро, Маринетт даже не успела моргнуть. Он по-джентльменски подхватил поднос, который Дюпэн-Чэн едва не выронила: споткнулась, задумавшись слишком сильно. Как всегда.

От нежно-заботливого прикосновения горячей руки к спине Маринетт едва не передёрнулась. Выдавив откровенно жалкую улыбку, девушка неестественно рассмеялась.

— А, мсье Дюпре, спасибо за помощь, — сказала она, даже не запнувшись.

Какой прогресс.

— Просто Алон, Маринетт, просто Алон, почти целое лето вместе работаем. Ты не ушиблась?

— Не успела.

— Отличные новости! — он залихватски подмигнул девушке и широко ухмыльнулся. — Будь аккуратнее! Я отнесу поднос мадам Чэн вместо тебя.

Он отошёл, и девушка тихонько выдохнула. Когда она вообще успела задержать дыхание?

По спине Маринетт скатилась холодная капля пота. В кондитерской было душно, лето давило солнечным жаром на крыши домов, тепло проникало сквозь щели, заходило через распахнутые окна и открытую дверь.

Рядом с Алоном Дюпре Маринетт мёрзла, как зимой.

«Он просто. Человек. Просто. Человек. Соберись, Маринетт!»

Руки подрагивали, и девушка решила устроить перерыв. Небольшой, просто чтобы немного прийти в себя и отойти от слишком близкого контакта с пугающим человеком.

А может быть и большой, потому что пиковое время кондитерская уже пережила, и с оставшимися гостями родители справятся самостоятельно.

В Алоне Дюпре не было ничего пугающего. Говоря откровенно, он был очень красивым: спортивная фигура, яркие зелёные глаза, пшеничные растрёпанные волосы, правильные черты лица и идеальная, отрепетированная улыбка белых ровных зубов. В одежде он предпочитал чёрный цвет, джинсы и футболки. Шутил. Много говорил. Был галантен до головной боли и всегда приходил Маринетт на помощь, если девушка спотыкалась или падала. И он флиртовал. Много, откровенно, но при этом достаточно аккуратно, чтобы Том Дюпэн не посчитал такие подкаты к своей дочурке «излишними».

Он напоминал Маринетт то Кота Нуара, то Адриана, и от этого было только хуже.

У неё не было ни единой причины, чтобы так реагировать на «приятного молодого человека», как характеризовала Алона мадам Чэн. Маринетт понимала это, но ничего не могла поделать с собственным организмом. Стоило ей заметить Дюпре на горизонте, как ладони становились мокрыми и липкими от пота, дыхание учащалось, а ноги превращались в два кусочка льда.

Мадам Чэн считала, что так проявляется вторая влюблённость её дорогой дочурки. Мол, она вела себя очень похожим образом рядом с Адрианом — который теперь «просто друг».

Маринетт была не согласна с матерью. Рядом с Адрианом, — он-всё-ещё-не-просто-друг-для-неё, — она чувствовала жар. Мягкое обволакивающее тепло, радость, текущую по венам. Счастье, раздувающее голову, как воздушный шарик. У неё тоже потели ладони и стучало сердце, но всё это было напитано жаром любви, а не липким холодным ужасом.

Маринетт радовало только одно: меньше чем через десять дней Алон Дюпре должен был исчезнуть из её жизни так, будто его не было вовсе. Помощь в пекарне требовалась только в летнее время, когда вечно голодные детишки шатались по улицам целыми днями. Осенью сезонный наплыв клиентов проходил, и с семейной кондитерской Дюпэн-Чэны могли справиться самостоятельно.

Так что… оставалось десять дней. Это меньше, чем две недели. Маринетт точно справится.