Алоха из ада (ЛП)

Адовцев трудно читать, но мы с ангелом согласны, что Маммона говорит правду. Проклятье. Жаль, Люцифера здесь нет. Возможно, он смог бы разгадать тайну Мейсона. Кисси стащили Друдж тысячи лет назад и бросили на землю, просто чтобы посмотреть, что будет. Им нравится устраивать забавный хаос. Это их основная пища. Но Кисси — это типы из разряда бей-и-беги, не славящиеся долгосрочным планированием. Мы всегда думали о них, как о кучке обладающих сверхспособностями детей с СДВ[202]. Вечно играющих в игры и ломающих вещи ради тупой радости их ломать. Но когда они украли Друдж и бросили его на землю, была ли у них своя собственная тайна, о которой никто никогда не задумывался? Может, мы всё это время недооценивали их?

Маммона допивает вино, и я ставлю бутылку обратно на стол.

— Ты был чрезвычайно отзывчивым, — говорю я.

— Ты уже искалечил меня. Пытки — следующий логичный шаг. Почему бы мне не пропустить всю эту грязную работу и не рассказать тебе всё, что ты хочешь знать, поскольку ничего из этого тебе не поможет?

Пока мы беседовали, порабощённая душа Маммоны подкрадывалась к столу.

— Посмотрим. Правда заключается в том, что война — не главная причина, почему я здесь. Я хочу, чтобы ты доставил меня в Элефсис.

Он слегка приподнимает брови.

— Не будь глупым. Я не вожу машину, да и даже если бы мог… — Он поднимает единственную рабочую руку. — Я не в спортивной форме.

Ехать на машине? В аду, насколько я помню, у генералов Люцифера есть личные баржи для передвижения по пяти крупным рекам ада. Полагаю, классная дорогая тачка в Лос-Анджелесе — это примерно то же самое, что баржа.

Я поворачиваю голову и обнаруживаю, что душа пялится на меня. Это мужчина среднего телосложения с тёмными волосами и карими глазами. У него грубые руки рабочего, а дешёвая рубашка и тонкие чёрные брюки говорят о том, что он не достиг особых высот в том, чем бы он там ни занимался.

Я указываю на него.

— Этот калека может водить тачку?

Маммона оживляется при этих словах, отчасти возвращая прежний надменный вид.

— И вытирать пыль, и петь песни. Всякая чёрная работа, для которой люди так хороши. Не так ли, мистер Келли?

Келли кивает.

— Давай ключи, — говорю я Маммоне.

Он открывает ящик, достаёт их и швыряет на стол. Я протягиваю их Келли.

— Келли, ты рулевой. Я сяду спереди, а доктор Стрейнджлав  может сидеть сзади в качестве навигатора. Понятно?

Келли лишь таращится. Я смотрю на Маммону.

— Он говорит по-английски?

Маммона кивает.

— Довольно хорошо. Ему нужно моё разрешение, прежде чем заговорить с тобой.

— Так дай его, чтобы мы могли двигаться.

— Можете говорить с ним, мистер Келли, но будьте осторожны, не будьте слишком дружелюбным. Он чудовище. Не так ли, Сэндмен Слим?

Я смотрю на Келли.

— Ты в самом деле можешь водить машину, верно?

Келли кивает. Его взгляд мечется от пола ко мне и обратно.

— Да, сэр. Благодарю вас, сэр. Я никогда не управлял автомобилем, когда был жив, но с тех пор меня хорошо проинструктировали.

Он говорит по-английски. Возможно, кокни[204]. Майкл Кейн[205] в роли Гарри Палмера[206]. Парень из рабочего класса.

— Это хорошо. И не зови меня «сэр».

— Как мне называть вас, сэр? — говоря это, он съёживается, словно думает, что я собираюсь его ударить. — Мои извинения.

— Старк пойдёт.

— А почему не Дикий Билл? — весело спрашивает Маммона. — Слышал, это ему нравится ещё меньше, чем Сэндмен Слим.

Маммона поворачивается ко мне.

— Кстати, он здесь. Твой пра-пра-пра-прадедушка, мистер Хикок. Я мог бы устроить вам встречу тет-а-тет.

В комнате нет кресла-каталки, и я ни за что не стану нести этого обугленного гада до машины, так что толкаю Маммону в его офисное кресло.

— Представь меня, и когда всё это закончится, возможно, я позволю тебе оставить другую руку.

Маммона оживляется.

— Видите, о чём я, мистер Келли? Он хочет, чтобы мы видели в нём человека, но что он делает первым делом, когда попадает сюда? Он лишает меня ног. А я даже не нападал на него. Затем он лишает меня руки и угрожает последующим увечьем. Не правда ли, это звучит гораздо больше по-адовски, чем по-человечески? Не думаю, что вы захотите повернуться к нему спиной. Ни на мгновение.

— Где гараж? — спрашиваю я Келли.

— Прямо внизу, мистер Старк.

«Мистер». Это лучше, чем «сэр».

Мне не хочется, чтобы кто-нибудь из них видел Комнату, так что я завязываю им обоим глаза и веду вниз через тень.

Баржа Маммоны оказывается древним лимузином «Линкольн Континенталь» начала шестидесятых, с откидным верхом и дверями для самоубийц[207]. Мне кажется, более чем небольшая часть этого мира собрана прямо из моего подсознания. Буду знать наверняка, если окажусь на мотогонке против Стива Маккуина. Этот «Линкольн» не похож на современный лимузин. Внутри автомобиль нараспашку. Никаких перегородок или сдвижных окон, отделяющих пассажирский салон от водителя. Он напоминает клуб или тюремную столовую. Кэнди бы понравилась эта громадина. Я так и вижу её на пассажирском сиденье с ногами на приборной панели, в такт радио нажимающей кнопку на своих очках-роботе.