Алоха из ада (ЛП)

На улице появляются «Унимоги» и платформы. В обычном аду это были бы большие псы, тянущие повозки, нагруженные требушетами, осадными башнями и адовскими версиями римских баллист. Здесь это грузовики, тянущие пушки, ракетные установки и миномёты. У машин огромные рога животных спереди и металлические шипы по всему кузову и сверху. Не хотелось бы мне нападать на подобную.

— Пора двигаться, джентльмены, — говорит Семиаза. — Наше падение с Небес заняло девять дней, но наше вознесение займёт считанные часы.

Он смотрит на Йозефа.

— Я встречу тебя внизу с твоей армией.

Йозеф кивает, расправляет крылья и отправляется с балкона в полёт. Семиаза тянет меня в сторону.

— Ты уверен, что твои подчинённые согласятся с этим? — спрашиваю я.

Семиаза наблюдает за отбытием Йозефа.

— Скоро узнаем. Если нет, мы оба будем мертвы. Даже если мы победим, нас могут убить, так какая разница?

— Тебе ведь в адовских бойскаутах не выдавали значка «воодушевляющая речь»?

Перед отелем дрессировщики собирают малых адских гончих в стаи возле гигантских гончих. Оружейные специалисты с лицами как из детских кошмаров делают последние настройки оборудования. Многие меня узнают. Их глаза слегка расширяются, когда они видят мою новую руку и засохшую кровь на пальто. Я ожидал больше враждебности, но они знают, что я здесь с Семиазой, так что, возможно, то, что Сэндмен Слим на его стороне, придаёт ему больше уважения в их глазах. Если это поможет делу, я побуду его фальшивой подружкой[277].

— Мои люди готовят для тебя транспорт. Какую адскую гончую предпочитаешь — кобеля или суку? Кобели сильнее, но суки быстрее, — предлагает Семиаза.

— Иди на хуй. Я не записывался в Тарзаны. Дай мне грузовик, «Харлей» или что-нибудь ещё, но я не поеду ни на одной из этих штуковин.

Один из его офицеров подъезжает на красной «Феррари Тестаросса». Он вылезает и отдаёт ключи генералу.

— Это машина Мейсона Фаима. Я решил, что тебе в ней может быть удобнее, — говорит Семиаза.

Я обхожу автомобиль, проводя рукой по практически не вызывающей трения поверхности.

— Проклятие, генерал. Мне кажется, секунду назад ты чуть было не пошутил.

Семиаза бросает мне ключи.

— Если вы с машиной переживёте битву, советую тебе воспользоваться ей, чтобы убраться из Пандемониума. Когда сражение закончится, Сэндмен Слим окажется следующей мишенью для многих из моих подчинённых.

Я потираю плечо в том месте, где прикреплена новая рука.

— Будем надеяться, останется достаточно нас, чтобы беспокоиться об этом.

Семиаза обходит автомобиль. Его губы растянуты и поджаты. Ему ненавистна исходящая от него вонь смертного.

— Можешь продолжать в том же духе. Ты, Йозеф и я будем в разных грузовиках впереди. Сможешь управлять такой машиной?

— Просто держите грузовики и адских гончих у меня за спиной. Я не собираюсь изображать здесь Джейн Мэнсфилд[278]. Один вопрос. Это не кабриолет. Если я буду оставаться запертым здесь, как все узнают, что это я?

— Может, Мейсон Фаим и управлял этим, но он бы не взял его в сражение. Ты единственный, кто настолько глуп, чтобы сделать это.

— Круто. Это даже лучше эксклюзивного номерного знака.

Уходя, Семиаза добавляет через плечо.

— Встретимся там, где Кисси собираются на другой стороне дворца.

Немного странно пользоваться ключами, чтобы завести машину. Я поворачиваю их в замке зажигания, и двигатель ревёт как истребитель Стелс. Я прибавляю газу и отпускаю сцепление. Адовцы бросаются врассыпную, когда я несусь через лужайку прямо на Йозефа и его взрослых мальчиков. Строй Кисси дрогнул и рассыпается, когда я направляюсь прямо на них. Йозеф не двигается. В последнюю минуту я переключаюсь на пониженную передачу, выворачиваю руль и дёргаю ручной тормоз, разворачивая машину на сто восемьдесят градусов и останавливаясь перед ним.

— Очень смешно, — кривится Йозеф. — Ты всегда был королём комедии.

— И я обхожусь без банальностей. Если говорить пошлости, то будешь собирать большие залы.

Семиаза в полном боевом доспехе едет на переднем сиденье «Унимога». На доспехе есть вмятины там, где в него попадали пули, арбалетные болты, и наносились удары небесными мечами. Рядом с ним останавливается ещё один грузовик для Йозефа. Он не старается скрыть отвращение при его виде. Кисси влетают в сражение. Должно быть, вынужденный ехать, он чувствует себя инвалидом. Я лишь надеюсь, что он не сделает ничего умного и не обосрёт всё. Я газую и жду команды на выдвижение.

Забравшись на крышу «Унимога», Семиаза подаёт сигнал завести машины. Рычание тысяч двигателей и включающихся передач — это то, что не только слышишь, но и ощущаешь. Твоя грудная клетка трясётся, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Я мог бы заниматься этим каждый вечер. Над головой взрывается фейерверк. Ракеты разлетаются по небу зелёной, золотой и красной паутиной, освещая снизу клубящиеся облака. Это наш сигнал. Я отпускаю сцепление, и мы катимся вперёд.