Алмазы Таимбы

Лодка закачалась рядом с головой зверя. Николай дёрнул сохатого за ухо, но тот даже не шевельнулся.

– Больной, что ли? – Иван наклонился назад, пытаясь разглядеть тело лося, погружённое в воду.

– Да он в сетях запутался. И, похоже, давно. Не жилец. – Николай деловито вытянул нож из ножен на поясе. – Ну что, дочка, придётся ему помочь.

– Придётся, – вздохнула Тоня.

Николай поднёс нож к горлу сохатого, и Иван спешно отвернулся. Не то чтобы он был уж очень чувствителен, но сцены убийства его никогда не вдохновляли.

Торопливо закрепили лодки на берегу. Тут тайга немного отступала, оставляя неширокий травянистый пляжик, метра на два. На него и вытянули тело животного. Со шкуры стекала вода, и глина берега под травяной подстилкой сразу поплыла. Ноги животного от копыт и до самых колен кровоточили, он так долго тёрся о сети, что кожа сошла почти полностью.

– Да. – Николай почесал затылок. – С такими ранами он бы далеко не ушёл. Хорошо, что нам повстречался. Мясо пригодится. И нам, и вам.

Иван обошёл сохатого. Он никогда не думал, что лось – такое огромное животное. Последние капли крови сочилась из перерезанного горла, на траве расползалось чёрное пятно. Иван пригляделся: в ноздрях ползали белые личинки. Чувствуя, как проявляется тошнота в животе, он быстро отшатнулся.

– Смотри, что у него в носу.

– Это? – Тоня заглянула, куда указал геолог. – Личинки. Похоже, овода. Теперь понятно, зачем он в воду залез. Хотел нос почистить. А тут сети!

– И что, это мясо можно есть?

– А почему нет? – фыркнула Тоня. – Мы же не нос будем готовить.

Иван, лишь представив этот процесс, не удержавшись, скривился.

Николай усмехнулся, разрезая шкуру по брюху:

– Не хочешь, не ешь – нам больше достанется. Отличное мясо. Что ему будет? Личинки только в носу, это ж не глисты? Чё, с собой возьмете кусочек?

– Возьмём. Если он не будет, я съем. На костерке сготовить – вкуснятина, не то что ваши красноярские шашлыки на набережной. – Тоня, усмехаясь, присоединилась к отцу.

Вдвоём они за полчаса разделали тушу. Николай пару раз прерывался, с трудом разгибаясь. Отсидевшись пару минут на борту лодки, снова возвращался к работе. И только рука Тони с зажатым ножом сноровисто без перерывов мелькала над телом животного. Иван, стараясь не смотреть на кровавые лужи, скопившиеся под телом, старательно отворачивался.

Завернув большую часть мяса в шкуру, погрузили в лодку лесника. Кусок килограмма на три Тоня, упаковав в пакет, пристроила под сиденьем своей моторки.

Копать, конечно, выпало Ивану. Твёрдая земля поддавалась тяжело, и ему пришлось повозиться. Время утекало стремительно, и Иван с лёгкой тревогой поглядывал на хмурое небо. Наконец что-то, похожее на углубление, исковеркало крохотный пятачок берега. Останавливая запыхавшегося Поддубного, Николай махнул рукой: «Пойдёт». Внутренности животного столкали в приготовленную яму. Поддубный, стараясь не смотреть на кровавые ошмётки, навалил земли. Сверху прикатили пару крупных валунов, выловленных из реки. Остатки сетей, повисшие на ветках склонившегося тальника и скрывавшиеся под водой, вырезали под ноль, закидав в лодку лесника. Николай прокомментировал:

– Чтоб ни птичка, ни рыбка не запутались.

Пока ковырялись, усилился ветер, теперь по реке бежали хмурые волны, украшенные барашками. На часах четыре. Скоро и темнеть начнёт. «Интересно, где ночевать будем?» Иван постеснялся задать вопрос вслух. Судя по уверенным выражениям лиц родственников, они знали где.

Закончив с делами, бывший лесник объявил, что дальше с ними не пойдёт.

– Надо мясо домой отвезти, чтобы не задохнулось. До Таимбы отсюда около десяти вёрст, и на «Ветерке» доберётесь.

Пока Тоня перекладывала сумки в лодке, стараясь более равномерно распределить груз, всё-таки «Ветерок» гораздо слабее «Вихря», Николай с Иваном поменяли моторы местами.

– Да, он послабее будет, – согласился Николай. – Зато сапог у него короче. Для Таимбы в самый раз.

Забираясь в моторку, бывший лесник ненадолго замер, придерживая поясницу.

– Что, пап, болит? – Тоня обернулась к отцу.

Он кряхтя перекинул ноги через борт.

– До дома доберусь. Ладно, плывите с богом. И осторожней там, на Таимбе. Мелко там. Через пяток километров вверх по реке будет первая изба. Ночуйте в ней, а то рано темнеть начинает, не стоит пузо рвать, чтоб потом по темноте шарахаться. Ну и помните про проклятое зимовье, если попадете в него, обязательно кусочек сала в печке сожгите, надо задобрить лесных духов.

– Пап, ты такой суеверный.

– Поживёшь с моё в тайге, станешь суеверным. Ладно, не задерживайтесь там. Через десять дней, максимум через две недели, как договорились, ждём обратно.

И снова красная лодка закачалась на упругой волне Тунгуски. Николай завёл мотор и, махнув на прощание рукой, вошёл в крутой поворот.

Иван неловко, осторожничая, забрался в моторку. Лодка чуть присела. Сторожась, он ухватился за края, стараясь не шевелиться лишний раз. Тоня, придерживаясь за борт, заняла кормовую рынду. Что-то подкачала на движке. Иван, нарочито хмурясь, предложил поменяться местами. Тоня, чуть улыбнувшись, молчком перебралась на нос.