Алмазы шаха. Повести, роман

- Понимаю, очень хорошо понимаю. У вас сейчас тяжелый период.

- Вот именно.

- Да. Что ж… - Мухаммед взял сигару. Осмотрел ее. - Тяжелый период бывает у всех. Я знаю, с вами разговаривал Ричардс, мой личный секретарь. У вас был с ним разговор?

- Был.

- Ричардс передал, что я хотел бы сотрудничать с вами?

- Передал.

- И говорил об условиях? В частности, о пяти миллионах компенсации?

- Говорил.

- Понимаю. Мухаммед надолго углубился в изучение висящего напротив гобелена. Знаете, Анри, забудем о деньгах. Запомните: вы будете заниматься любимым делом. Причем заниматься так, как вы хотите. И клянусь, меньше чем через два месяца я сделаю из вас звезду. Вы хотите стать звездой?

Анри улыбнулся. Неожиданно для себя он сделал открытие: он подпал под обаяние этого худощавого, отлично говорящего по-французски араба.

- Даже не знаю. Я ведь начинающий жокей, не более того.

- Начинающий жокей… Что ж, скромность, как говорили наши деды и отцы, украшает. Помолчав, Мухаммед тронул Анри за плечо: - Анри, все дело в том, что к французскому скаковому спорту я не имею никакого отношения. Я живу в Англии, занимаюсь английским скаковым спортом и английскими лошадьми. Поэтому я и приглашаю вас в Англию. Клянусь, если вы согласитесь, вы об этом не пожалеете.

Вглядываясь в улыбающиеся глаза Мухаммеда, Анри подумал: кажется, этот человек обладает каким-то секретом. Иначе он не смог бы вывести его, Анри Дюбуа, из многодневного транса.

- Так да или нет? - спросил Мухаммед.

- Да, - сказал Анри.

- Вот и прекрасно. - Пожав ему руку, Мухаммед осторожно погасил сигарету. Добавил: - И запомните этот день, Анри. Это день начала вашей славы.

- Что вы, месье Мухаммед…

- Да, да, Анри. Именно. Вашей славы, именно славы. В этом вы довольно скоро убедитесь. А сейчас… - Глаза Мухаммеда продолжали улыбаться. - Я хочу вам сделать сюрприз. Уверен, для вас эго будет очень и очень приятный сюрприз. Очень.

- Сюрприз? Анри никак не мог понять, что же скрывается в этой улыбке Мухаммеда. Никак.

- Да, сюрприз. Но для этого нам придется проехаться в Шантийи[13].

- В Шантийи?

- В Шантийи. Я снимаю там дом уже несколько лет. Когда я в Париже, я останавливаюсь там. Проедемся?

- Н-ну… если вы меня приглашаете.

- Я вас приглашаю. Вы на машине?

- Да.

- Я гоже на машине. Будете держаться за мной. Идем?

- Как прикажете, месье Мухаммед.

После того как они, достигнув Шантийи, проехали большой дворец, парк, большие конюшни и ипподром, «роллс-ройс» Мухаммеда остановился у витых чугунных ворот старинного особняка. Подошедший охранник в униформе открыл ворота. Проехав вслед за «роллс-ройсом», вскоре остановившимся у входа в дом, Анри нажал на тормоз. Вышел, и подошедший к нему Мухаммед, улыбнувшись сказал:

- Прошу вас, дорогой Анри. Прошу.

Поднявшись по указанному ему Мухаммедом пути - путь проходил по пологой мраморной лестнице - Анри вошел в роскошные двери с витражами. Стоявший в холле человек в форменном сюртуке склонил голову:

- Добрый день, месье. Добрый день, патрон.

- Добрый день еще раз. - Взяв человека иод локоть, Мухаммед сказал тихо: - Огюст?

- Все в порядке, патрон. - Огюст потупил глаза. - Все в порядке. Мадам наверху. И…

- Все, все, все. Понял, Огюст. Анри, прошу. По лестнице, на бельэтаж.

Поднявшись на бельэтаж и пройдя несколько комнат, Анри увидел мать. Стоя у большого овального окна, мать разглядывала открывавшийся за ним парк. Повернувшись при их появлении, шутливо закатила глаза:

- О, Анри… Дорогой мой сын… Месье Мухаммед, спасибо, что привезли его. Он… - Замолчала, глядя на Мухаммеда.

- Мадам, все, как мы договорились. Все в точности. Наверное, сейчас мне лучше оставить вас?

- Ну… да. Наверное.

- Все. - Мухаммед тронул Анри за плечо. - Желаю удачи.

- Спасибо, месье. - Проводив вышедшего Мухаммеда взглядом, посмотрел на мать. - Ма, что происходит?

- Сейчас. Сейчас, сынок. Но только… только я должна взять с тебя слово, что ты не расскажешь об этом никому.

- Не расскажу о чем?

- О том, что сейчас увидишь. Да… Помолчала. - Вы договорились? С месье Мухаммедом? О том, что ты переедешь в Англию?

- Ну… я-то договорился. Лишь бы он не передумал.

- Слава богу. Это важно.

- Ма… - Посмотрел на мать. - Ты говоришь какими-то загадками.

- Ладно, пошли. Мать взяла его иод руку. - Пошли.

- Куда? - Повинуясь ей, он тем не менее пытался понять, в чем дело.

Остановившись у одной из дверей, мать улыбнулась странной улыбкой, в которой вместе с радостью смешивалась горечь.

- Анри. Об этом пока не должен знать никто, кроме тебя, меня и месье Мухаммеда. Никто. Ни Жильбер. Ни… - как-то отрешенно помолчала. - Ни Омегву.

- О чем?

- Об этом. - Мать распахнула дверь. За дверью оказалась комната; в комнате, в центре, повернувшись к ним, стояла Ксата.