Аллея всех храбрецов

– Ты вместо того, чтобы на товарища тянуть, подучился бы маненько в свободный момент. В том есть смысл, темнота, и Мокашов его постиг. Представь, утечка и слабый момент, просто моментик крохотный, но тебя к одной границе жмет. Сработал двигатель, и возмущение тебя к всё той же границе привело.

– Катись, – мотал головою Славка, – так, если всю дорогу ПСО3, а если в закрутке или система выключена?

– Тогда действительно.

– Голову мне не морочь, убери. Магомет сделал своё дело…

– Перебьёшься. То дай ему, то убери. Выпустили джина из бутылки и помяни моё слово, будешь ещё работать у него.

– На него?

– На него ты уже работаешь.

Вадим был прав, сам того не зная.

– Теперь счётчик частиц снова требуется снять, – говорил Славка.

– Не снимай. Умоляю тебя. Повремени, – просил Мокашов. – А если оставить, можно его в полёте включить?

– Натурально, – отвечал Славка. – В рамках программы.

«Это просто сказать: в рамках программы, а сколько для этого всего? Согласований, вопросов: почему? Хотя везение – расчудесная вещь. Случилось немыслимое: вернули датчик космических лучей. Нет, в этом даже что-то мистическое. Один ноль в его пользу. Но как бы снова не сняли.

«Неужели, – прикидывал Вадим, – Невмывако действительно возьмёт на себя эту дохлую кошку – „Узор“?»

– Вы как, Пётр Фёдорович, возьмёте «Узор» официально или для вида? А выполнять, как всегда, придётся нам самим?

– Обижаете. Целиком и полностью, с потрохами и даже с вашим удивительным новичком.

Мокашов для Вадима на время стал необходимостью. Таких и подключать прежде не стоило бы, но дело на глазах разрослось. Теоретикам придётся переквалифицироваться. Рафинированными они не нужны КБ. «Сапоги» уже сыграли подобную роль, когда нужно и головой соображать и хватка требуется.

«Отлично, – подумал Вадим, – пускай возьмёт, не сделает, так хоть потянет, а там, глядишь, и всё закончится».

– Хорошо, я подумаю, Пётр Фёдорович.

Практически некому было заниматься «Узором». И что такое «Узор?» Перекисные движки с системой управления. Стенд строили прямо на территории, за садом. А что c того? Ведь испытывали микродвигатели. Унитарные, экологически чистые. Результатом выхлопа – кислород и вода.

Масштабы объектов росли, потребовались ЖРД, и захотелось их испытать. Всего разок и разом двух зайцев убить: сэкономить время и не строить стенд. Доводом «за» – это всего лишь микро-ЖРД с работой импульсами. Но для импульсов проблема смешения и разный подход. Двигателисты традиционно за полноценный импульс. Но это против экономии топлива. Неполноценный, может, это как раз то, что нужно и очень хорошо? Минимальный импульс для экономии топлива. Импульсы волновали всех.

– Я предлагаю посчитать им импульсы у одной границы, – говорил Викторов, – и затем их ополовинить у другой. Отвечают, нельзя пока. Не могу их убедить.

«Паразитство, – ругался Славка, – Вадим как всегда изящно уходит в сторону. Что толку охать и ахать. Каждому своё. Конъюнктурщики. У них в уме теперь только пилотируемые и получается: они на уровне классных команд, а он остался в дворовой. Хотелось подключиться к пилотируемым».

– Ну, что еще, – скажет ему Вадим, – ведь всё уже сделано, хотя со сближением наверняка ещё горя хлебнём.

Что же, каждому свое. А от Мокашова не поймёшь: чего больше пользы или вреда? То с баллистиками затеял разговор: послать станции не к планетам, а в точки Лагранжа. Собрать межпланетное правещество. Как будто не проще собирать его в Антарктике, на ледяных её естественных стеллажах.

Куча народа в КБ: ведущие и исполнители – проектанты, прибористы, конструкторы, наконец, испытатели – коллективные руки и мозг, но не нужны здесь дикие изобретатели, способные разнести всё. Вот теоретики заявили, отработаем манипуляторы. Они потребуются. Но совсем не для того. Манипуляторы – не предметы первой необходимости. Так можно докатиться до того, что манипулятором станут между лопаток чесать и в туалет въезжать на воздушной подушке. Можно, только не нужно. И пускай у них пилотируемые, а у него маленький отработанный «гибрид». Только достаточно ли отработанный?

– Что, Славочка? – позвонила ему Инга. – Оторвался от всего? Как твой объект? Я ведь привыкла конкурировать с объектом. Объект, объект, у вас на уме одни объекты.

– Ты – лучший в мире объект.

– А настоящий, железный?

– Не конкурентен, состарился уже. Представляешь? Ребёнок старится, становится дряхлее тебя.

– Ужасно, – смеялась Инга, – просто чудовищно. Я слышала у вас кукушонок появился, новенький. Смотри, вытолкнет тебя из гнезда.

– И хорошо. Разом бы на пенсию.

– Смотри, вытолкнет, Славочка.

Славка и сам ревниво относился к подключению новеньких. Они ещё школы не прошли, не ценят прошлого, на всё плюют, а тут нужно сердцем и душой прикипеть. А теоретиков постоянно тянет в дебри. Уходят в сторону и откликаются из зарослей дрожащим «ау». С объектом нужно шуровать, как с миноискателем, и он всегда прав, как бы ты не говорил: не может быть. Теоретиков приходится постоянно тыкать носом с криком: «ищи». А они, как самостоятельные собаки, сразу уходят в кусты.

Он попросил Мокашова: