Аллегро на Балканах

Но, несмотря на отсутствие реальной международной поддержки и отвратительное состояние армии и флота, ярость затмевала султану глаза. Узнав о ярком демарше нового болгарского монарха, несомненно, ощущающего за спиной поддержку многомиллионной русской армии, он вызвал к себе на совещание сераскира (главнокомандующего всей турецкой армией) Мехмеда Реза-пашу, а также Великого Визиря Мехмеда Ферида-пашу и министра иностранных дел Ахмеда Тевфика-пашу. При этом следует отметить, что два последних государственных деятеля отнюдь не были османами. Великий визирь по происхождению был турко-албанцем, а министр иностранных дел – крымским татарином из рода Гиреев, чьи предки бежали в Оттоманскую Порту от ярости русского оружия. Собственно, а чего такого особенного могли сказать своему султану эти несчастные? О чем-то он знал сам, а о чем-то хотя бы догадывался. Османская империя разорена, торговля в упадке, дехкане бедствуют, а армейские офицеры и полицейские чиновники уже полгода не получали жалования, ибо в казне нет даже бумажных денег. Государство османов охвачено смутой и неустройствами, в Западной Румелии и Фракии неверные восстали против власти султана. Впрочем, как раз об этом министры и не говорили, ибо так быстро можно лишиться головы.

– Мой господин, – кланяясь, сказал султану Ахмед Тевфик-паша, – в грядущей войне мы не сможем ни на кого рассчитывать. Франция и Британия вступили в союз с Российской империей, Германия озабочена собственными проблемами и предупредила императора Франца-Иосифа, что если тот не подвергнется нападению России, а сам станет инициатором военных действий, то не сможет рассчитывать на поддержку со стороны германских гренадер. Красная черта, которая будет обозначать вступление Германии в войну – это объявление в России всеобщей мобилизации, чего не потребуется в том случае, если русские выступят против Османской империи.

– А они выступят, тому сомнений нет, – сказал сераскир, – безо всякого объявления о своих намерениях русские войска собираются на кавказских границах, в Бессарабии и Таврической губернии, там, где их можно погрузить на корабли и перевезти в Варну или Бургас. В Болгарии, Сербии и Черногории объявлена мобилизация, и если мы не ударим первыми, то нас просто сомнут превосходящей силой. Главной целью нашего нападения должна стать Болгария – зачинщик и дирижер грядущей войны. Отмена решений Берлинского конгресса сделала болгар дерзкими и самоуверенными, и мы должны показать всему миру, что разгром Греции нашими аскерами девять лет назад совсем не был случайностью…

– Болгары – это далеко не греки, – сказал Великий Визирь, – и при натиске на них не разбегутся, а будут драться насмерть. К тому же грекам не от кого было тогда ждать помощи, ибо все европейские страны проявляли к ним враждебный нейтралитет, а вот болгарских солдат будет воодушевлять надежда на помощь русских армий. Или вы сомневаетесь в том, что русская императрица немедленно двинет полки на помощь своему брату, едва первые османские солдаты перейдут границу?

– Русским, чтобы оказать помощь Болгарии, потребуется пройти через территорию Румынии, – сказал сераскир, – и румыны будут тому не рады. Думаю, что переговоры об этом затянутся надолго.

– А я думаю, что не будет никаких переговоров, – сказал министр иностранных дел. – Русские просто разгонят много понимающий о себе цыганский табор, тем более что в Румынии сейчас имеют место крестьянские волнения, и солдаты не уверены, стоит ли вообще воевать за это правительство.

– В любом случае если есть такая возможность, то надо бить первыми, – парировал сераскир. – Пусть русские придут спасать Болгарию, когда от нее останется только пепелище. Враг превосходит нас по всем статьям, и войну мы в любом случае проиграем, но так, по крайней мере, будет все не зря. Если мы и погибнем, то делать это надо по колено во вражеской крови. Наша армия во Фракии – двести тысяч штыков, в Македонии – триста тысяч, в то время как сербская армия в мирное время – семьдесят тысяч солдат, а болгарская – сто пятьдесят.