Алла Амуон Ра

– Как зовут тебя, прекрасная? – спрашивал царь, за руки девушку держа и с нежностью в лицо ее глядя, по которому мысли облачками серыми летали, прозрачными для Владыки.

– Имя мое самонареченное Алла, отчество Святославовна, обережество БероРода, имя сакральное непроизносимое СтрибоСлава, имя рода СвентоЛеля…

– А имя вечное скажи мне, суженая, – приблизился царь к губам девицы взволнованной, чтобы шепнула ему то, что никому рассказывать не велено.

– Сара… – лишь смогла выдохнуть девушка, в ответ поцелуй получая.

– Царица моя, – улыбнулся властитель, зная ответ.

И в целовании волшебном все лохмотья от сарафана рваного стали преображаться в золоченные тоги да латы, на руках и ногах появлялись браслеты обережные коловратные, на шее – ожерелья чудесные солнцеворотные, покамест на голове дугой бриллиантовой диадема царевны не окончила процесс превращения.

Взялись за руки молодые.

– Выходи за меня замуж, Алла-Сара-Зара-Царица… Да только есть одно условие. На Землю нашу, на страну родимую буря смертоносная затевается и выходит мне биться с силою сатанинскою, начиная с этой ночи проклятой… В прошлый раз победили врага, да война тысячу лет тянулась. Будешь ли ждать меня тысячу лет? Сможешь ли выдержать такой срок? – вздохнул тяжело. А потом вновь просиял. – А когда побьем супостата, вернусь с поля брани, сыграем свадьбу пиром на весь мир и женюсь на тебе по всем конам и канонам человеческим, чтобы жить-поживать в любви да верности. Вечно…

– Я согласна, – молвила Алла без сомнений.

– Тогда прими в подарок это кольцо, что Перуном, братом моим, выковано из молний небесных. Отныне и вовеки я твой, все мое – твое, а твое – мое…

Неожиданно воздух заскрипел, заскрежетал раскатами громовыми и откуда ни возьмись искра белая опасно сверкнула и, послушная, кольцом серебряным красоты необыкновенной в руки царские упала. И обручился Великий Господарь с невестою, даря ей слово свое верное. А Слово его было – всё.

Так и предстали четою, обрученной премудростью с глупостью, пред людьми за час до большой трагедии, что на мир ураганом упасть стремилась.

От чувств, переполнявших бедную девушку, что в один миг из грязи в князи по велению старосты возвысилась, упала на колени в смятении перед Павлиной Куприяновной, обняла ее ступни волнительно и говорила, целуя ноги:

– Прости меня, мудрая женщина. Прости, матушка. За злость, за вскидчивость, ожесточение, скудоумие. Власть твоя и законов твоих безгранична и всесильна. Верю в них от всего сердца! Ты права была, а я ошибалась. Ты большее, а я меньшее, – и только она это произнесла, кольцо перунское сковало тело ее женское, светом ясным озаряя, подняло вверх его, словно пушиночку, и разразило молниями блестящими, будто на части разорвало. Росло сияние, разрасталось и вместо девицы безрассудной еще миг назад оказалась другая фигура, ростом исполинским, богатырским, лицом по-прежнему прекрасным да благородным и возвышенным.

Открыла глаза богатырша, и зеркала души ее признали облик Ильи Муромца, Духа Русского, ожившего в черной беспробудной, безбожной душе, ни во что не верующей, только себя любящей, чужих презирающей. Удалось-таки совместными усилиями вызволить богатыря из ямы глубокой, куда ни один луч надежды не проходил, за которую бой шел сил сатаны темных против сил света человечества.

Поклонились все духу божественному, что раскрылся в прекрасном цветке, спрятанном в сердце жестоком. И по-другому Алла на мир взглянула, стала оглядываться на героев, спасших ее, во-первых, а во-вторых, вызволивших Рус Илию, и, в-третьих, нашедших новый кон для развития царского, а значит, и для всей Земли. Супружество женского и мужского божественного, которое лишь любовь вечная дарует.

Поклонилась всем присутствующим по-новому, а потом на колени опустилась перед царем:

– Господарь мой, лети на Солар, открой ворота вечные, чтобы души могов, погов, богов и асов древних осыпались на Землю. Я за тебя постою в бою, ибо все мое – твое, а твое – мое!

– Благословляю тебя на служение, – освятил Царь Батюшка чело царевны воинственной, стал увеличиваться в размерах чудесно: сначала до роста богатырского, а потом и под купол выше, а дальше и вовсе лишь пяты его видать стало, пока опять не стал всей Землей, а то и выше пределов, что уму человеческому недоступны. Великий пращур Касар Владыка Великорусский отправился на Солар солнечный, где Души, Вечной Радости Достигшие, ожидали своей очереди для звездопада священного. Для возвращения.

Встала с колен Алла, втянула воздух родной и вещала строгим голосом:

– Услышьте меня, человеки! Обращаюсь к сердцу каждого, ибо каждый из вас мне брат и сестра по Земле-матушке!

И с таким волшебством в голосе заговорила новая Алла, с таким ражем, что в самом деле и млад, и стар, больной аль здоровый, древлеправославный, инакомыслящий, али вовсе по-русски незнающий, сердцем услышали ее призывы. Ведь жил в ее теле, ныне богатырском, Великий Русский Дух.