Алиса в Заиголье

«Это они нарочно делают», — подумала Алиса и поспешила обратно, к первому, которое захлопнулось прямо у неё перед носом… потом ко второму… обратно к первому… ко второму… к первому… всё быстрее и быстрее, и хлопки закрывающихся окошек были похожи на звук, который Алиса слышала в фотоателье, когда в большой деревянный фотоаппарат вставляли кассету с пластиной.

— Ну и пусть, — сказала бедная Алиса, совершенно запыхавшись от беготни, — если они мне ничего не хотят продавать, я в свою очередь ничего не стану у них покупать.

— Здрасьте, д’рагая моя, чем могу служить? — послышался голосок, такой тихий, такой слабый, словно долетал издалека, однако Алиса вздрогнула, будто ей завопили прямо в ухо, подняла глаза и, к своему великому удивлению, обнаружила, что стоит перед открытым окошком, а там, внутри, никого и ничего нет; голос же, когда он вновь зазвучал, исходил откуда-то снизу, как бы из глубины.

Справившись с первым удивлением, Алиса решила сразу разобраться, в чем тут дело.

— Что-то я не вижу… — начала она.

— Пр’стите, — последовал ответ, — очков у нас нет!

— Но я не понимаю…

— Т’лковых словарей тоже!

— Не будете ли вы так любезны, — проговорила Алиса самым учтивым тоном, — сообщить мне, что у вас есть?

— Всё, что сердц’угодно, — мечтательно отозвался голос.

— В таком случае, — осмелилась Алиса, — я купила бы то же, что и Чёрная Королева.

— Ах, эт’всё у нас законч’лось! — откликнулся голосок. — Сегодн’это польз’валось таким спросом!

— А нельзя ли…

— Можно! Но тольк’через неделю. Оч’нь много з’казов.

— Ну тогда, есть ли у вас…

— Боюсь, что нет. И не скоро п’явится. Ах, какое невезенье, не правд’ли?

Алиса задумалась.

— А как насчёт… — начала она.

— Никак! — возмутился голос. — Больш’я этим не торгую п’сле того, как один п’купатель им п’да-вился. Стал красным, как рак.

Алиса пришла в полное отчаянье. Она уже была готова купить все, что угодно, лишь бы это можно было унести с собой. Вдруг она вспомнила: обычно такие лавочки, кроме всего прочего, торгуют почтовыми конвертами и марками. И вот, набрав побольше воздуху, она на одном дыханье протараторила так, что все слова слились в одно:

— Мнебыоченьхотелоськупитьпочтовуюмаркупожалуйста!

— Ах, конечно, д’рагая, — промурлыкал голос, — п’нятно, что вы ж’лаете п’слать письмо домой, а для этого нужна Марка — больше всего г’дится муж’ственное М или одно из этих изящных 3. Они очень популярны, эти 3. Х’тите, я заверну вам 3? Однако я должна вас предупредить на случай, если это п’дарок: с него трудно будет снять ценник.

— Нет, благодарю вас, — сказала Алиса, хотя ей стало любопытно, на что будет похожа марка в обёрточной бумаге.

— Как ж’лаете, — продолжал голос. — Но, может быть, вы хотите, чтобы п’купку доставили на дом?

— Нет, нет, — ответила Алиса, изо всех сил стараясь не рассмеяться, — я просто возьму её с собой.

— Ах, что значит быть м’ладой и в’сёлой! — вздохнул голос. — Ах, а моё время ещё не пришло!

— Боюсь, я не совсем вас поняла.

— Ну, д’рагая моя, если бы вы з’глянули в окошко, вы бы увидели, что́ я такое, то есть во что я, бывшая гус’ница, превратилась.

Алиса, не теряя времени, заглянула, но в темноте сумела разглядеть лишь круглую табуретку и на ней какой-то чёрный и словно вощёный шар. Сперва она не поняла, что это такое. Потом все же сообразила и воскликнула:

— Ну, конечно же, вы — куколка, верно? («Ничего удивительного, что голос звучит словно издалека», — подумала она.)

— Я предпоч’таю слово «хризалида» — оно звучит не так фамильярно. Нам, гус’ницам, видите ли, — продолжал голос, всё менее отчётливо выговаривая слова, — единственным во всей природе дано такое право: вначале мы пр’живаем старость, а уж потом, умудренные оп’том жизни, пользуемся юностью во всей её красе. И у меня такое’щущение… — (Здесь голос стал ломаться.) —…у меня с’верйшнно отчетливое’щущение… что юность моя уже рядом!

Не успев закончить свою речь, хризалида-куколка начала вскрываться изнутри («Как гирлянда из флажков на Рождество, когда её достают из обёртки», — подумала Алиса), и на свет появилась бабочка необыкновенной красоты и изящества. (Совсем как большая, ярко раскрашенная буквица в начале любимой Алисиной сказки: «Жили-были три королевича…») Несколько неуверенно бабочка-буквица вылетела в окошко, потом, оказавшись на воле, легко вспорхнула ввысь, и Алиса напоследок услышала серебристо-звонкий детский голосок:

— Не забудь свою почтовую марку!

Глава IX. Пирог с лебедем и зеленью