Алиенист

— В вашей догадке насчет регулярного клиента публичных домов, в которых работали мальчики, что-то действительно есть, Мур. Однако насчет того, что он был здесь проездом, или чего-либо в этом роде… — Ласло отошел, желая взглянуть на успехи Люциуса. — Учитывая все совершенное им… Оставлено шесть тел, то есть о шести нам известно, и все обнаружены в публичных местах.

— Это говорит, — выдавил Теодор, когда мы вытравили очередную порцию троса, — о том, что человек должен неплохо знать город.

— Я бы даже сказал — великолепно знать город, — крикнул Люциус, услышав, о чем мы говорим. — Во всех увечьях нет ни намека на спешку. Края ран не надорваны, надрезы весьма аккуратные. Так что вряд ли он торопился. Мое предположение: и здесь, и во всех прочих случаях он знал, сколько займет у него вся работа. И места выбирал соответствующие. Тем более что эта гипотеза прекрасно совпадает с нашим прежним предположением — он способный планировщик. Да и глаза, опять-таки, удалены очень аккуратно, твердой рукой человека, разбирающегося в анатомии.

Крайцлер на миг задумался.

— Как много людей способны на такое, детектив-сержант? — Люциус пожал плечами:

— Пара-тройка вариантов у нас есть, насколько я могу судить. Разумеется, это может быть врач, либо человек с более чем поверхностным медицинским образованием. Затем — умелый мясник или опытный охотник. Кто-то способный пустит в дело всю тушу, а не только мякоть, — такие вторичные источники пищи, как глаза, требуху, ноги и прочее.

— Но если он такой аккуратный, — удивился Теодор, — зачем ему понадобилось совершать зверства в таких открытых местах? Почему бы не найти более укромный уголок?

— Демонстрация, — ответил Крайцлер, возвращаясь к нам. — Ему должна быть симпатична мысль о том, что он делает это в местах, посещаемых публикой.

— Желание быть пойманным? — скорее утвердительно сказал я.

Крайцлер кивнул:

— Очень на это похоже. Борющееся с желанием оставаться неуловимым. — Он повернулся и посмотрел на гавань. — И у всех этих мест имеется еще кое-что общее…

В этот момент Маркус крикнул, чтобы мы его поднимали. По команде Теодора мы несколько раз налегли на веревку, вытаскивая детектив-сержанта на крышу. На вопрос Крайцлера, что именно ему удалось обнаружить, Маркус ответил, что не хочет утомлять нас пустыми догадками до подтверждения своей теории, и сразу же удалился делать какие-то записи. Раздался голос Люциуса:

— Доктор Крайцлер? Я бы хотел, чтобы вы на это взглянули. — Крайцлер немедленно устремился к телу, мы же с Теодором еще какое-то время боролись с охватившим нас трепетом: все же есть предел тому, что может вынести неподготовленный взор. Даже Сара, так смело приступившая к работе, теперь норовила лишний раз отвести глаза — продолжительное зрелище растерзанного тела явно нервировало ее.

— Когда вы осматривали Джорджио Санторелли, доктор, — начал Люциус, снимая с запястий мертвого мальчика короткий кусок шпагата, которым они были скручены, — вы не заметили в этой области никаких ссадин или порезов? — И он показал на левое запястье жертвы.

— Нет, — ответил Крайцлер. — Кроме того, что правая рука была отделена от тела.

— И никаких порезов или синяков на предплечье? — продолжал Люциус.

— Никаких.

— Так. Это подтверждает то, о чем мы уже догадывались. — Люциус уронил мертвую руку и вытер пот со лба. — Это очень грубый шпагат, — продолжил он, показывая на предмет обсуждения, валявшийся рядом на крыше, а затем — на руку мальчика. — Даже после символической борьбы от него на коже непременно бы остались значительные следы.

Сара перевела взгляд со шпагата на Люциуса.

— Тогда… выходит, что борьбы не было?

То, как она это сказала, — печаль, сквозившая в ее голосе, — отозвалось тупой болью у меня в груди. Следствие было ясным без слов. Люциус сделал окончательный вывод:

— Я подозревал, что мальчик позволил себя связать, и даже когда его душили, он практически не сопротивлялся. Он вообще, по-моему, не понимал, что в действительности происходит. Вы видите, если бы здесь происходила какая-то борьба, остались бы царапины или как минимум синяки на предплечьях, когда мальчик пытался уворачиваться от ударов. Но опять — здесь ничего. Так что… — Люциус глянул на нас, — я бы сказал, что он знал убийцу. И они могли пользоваться веревками ранее. В целях… сексуального характера…

Теодор со свистом втянул воздух.

— Боже праведный…

Наблюдая за Сарой, я заметил, как в уголках ее глаз показались слезы, но она несколько раз быстро моргнула, и они пропали.

— Ну, последнее всего лишь теория, разумеется — добавил Люциус. — Но в том, что мальчик знал преступника, я абсолютно уверен.

Крайцлер медленно кивнул, его глаза сузились, а голос стал вкрадчивым:

— Знал его — и доверял ему.

Люциус наконец встал и отвернулся от тела.

— Да, — сказал он, выключая лампу.