Алиби Магдалены

Дома она разорвала упаковку смеси из лепестков апельсинового лайма и высыпала в теплую воду. Вода тут же зазеленела. Ольга Федоровна погрузилась в эту волшебную среду, нежась в ароматной травяной колыбели, которая, судя по рекламе, расслабляла и подымала настроение. Ольгой Федоровной, строгой директрисой, она была для своих менеджеров на фирме «Золотой Трепанг». А здесь, у себя в квартире, в ванной, она превращалась в беззащитную мягкую Олю, которой хотелось остановить неминуемый бег времени. В свои 42 года она испытывала стойкий комплекс. Она не чувствовала себя достаточно молодой и желанной рядом с юным, по ее мнению, мужем Димой. И эти ее сомнения подтверждались осуждающими взглядами женщин – этого вечного катализатора моральных ценностей. Но особенно ее смущало, когда она с Димой находилась в постели, в моменты близости. Ей казалось, что они не пара. Что спать с мужчиной, который младше ее, это противоестественно. И, что он достоин другой спутницы. В эти самые тревожные мгновения близости Ольга наблюдала за ним, молодым мужем, пытаясь поймать в нем искренность. И не всегда ей это удавалось. Болезненное воображение являло ту самую законную спутницу, в образе наглой девы, с хорошо вызревшей свежей грудью и звенящим задом. И почему-то дева виделась в позе всадницы, с растрепанными локонами и слившейся всем своим сдобным телом с телом ее Димы. И Ольга разочарованно сознавала, что ее подвядшие яблочки-груди и сухощавые пацаньи бедра проигрывают в этом вечном бою самок за власть над самцом.

И вот сейчас, нежась в приятной ванне, и предвкушая тигриный навар, а вместе с ним и баварскую мечту, Ольга расслабилась и заставила мозг уверовать в Диму.

А в это время ее муж Дима давил кресло в самолете. Его горячая рука перебирала масляные пальчики нежной девушки Лики. Бабочки с крылышками томно порхали и беспомощно трепыхались где-то там, ниже талии. И не было никаких сил и желания оторвать им эти крылышки. И крышу сносило. Химия обуяла парочку. В мозгу запустилась реакция. Коктейль из гормонов выплеснулся наружу. Кровь дикими потоками рванула по телу. Тестостерон припечатал Диму к Лике. А Лику к Диме. Волю сковало непреодолимой силой. Союз с Ольгой Федоровной, а вместе с ним и обязательства с тигриной сделкой накрылись этим форс-мажором от загадочной физиологии. Стихийное бедствие страсти уносило Диму в пещерные дали с 22-летней дочерью московского бизнесмена, который уже не впервой пристраивал те «бочки с сельдью соленой, тихоокеанской», как значилось в железнодорожных документах. Оранжево-золотистые шкуры уссурийских тигров разошлись по богатым клиентам. Скорняки их отлично выделали, мастера раскроили и пошили те самые бесценные шубки, в которых красуются отдельные счастливые московские красавицы. А Дима с Ликой летели на Кипр, где тепло и не надо носить шубку из дальневосточного контрабандного тигра.

Ольга Федоровна не дождалась молодого мужа из Москвы. Его след растаял для нее навсегда, омрачив все те яркие романтические воспоминания, которые только возможны при сожительстве дамы уже перезрелой с мужчиной на 15 лет младше ее. Ольга Федоровна впала в депрессию. Двойное предательство вынести было сложно. Ни мужа, ни денег. Она была деморализована. А тут подкатили Алекс с Жорой, за деньгами «тигриными». И Ольга Федоровна, жесткая и властная директриса, растерялась. Что делать? Где взять деньги?

И вдруг эта Магдалена Кукушкина и это сомнительное предложение. «Вогнык» с перцем. Ольга Федоровна быстро подсчитала будущие барыши. Прибыль обещала быть серьезной. И директриса, долго не думая, согласилась на «Вогнык». Новый кредит в банке ей выдали под договор на поставку водки из славного украинского города Херсона.

Как только шесть вагонов с водкой пересекли легендарный Урал, Ольга Федоровна, как и условились, честно выслала деньги на счет литовско-российского банка, который дала херсонская тетя Муся. С тем самым интересом на каждую бутылку, что тайно приплюсовала себе Магдалена. И вот теперь эшелон с ценным спиртным остывал на платформе «Первая Речка», в далеком городе Владивостоке.

Когда работник станции откупорил замки и раздвинул тяжелые двери первого вагона, оттуда завьюжило. И на платформу сдуло стайку этикеток. Все встречающие в недоумении начали переглядываться.

Никто из них не был специалистом центра стандартизации и метрологии. Но все по внешним признакам водки поняли, что это далеко не то, на чем фирма могла легко заработать.

Внутри вагона, россыпью, в повал лежали бутылки с водкой «Вогнык». Ящики здесь отсутствовали совсем. Казалось, водка, этот ценный груз подвергся нападению агрессора, неадекватного и беспощадного. Большая часть бутылок была без этикеток. Одни бутылки закупорены бескозырками, другие – пластиковыми пробками. Многие бутылки были недолиты. Некоторые разбиты. Зато со дна каждого «Вогныка» уверенным кукишем торчал красный херсонский перчик.

Во всех остальных вагонах картина была такой же живописной.