Альянс бунта

Я не могу дышать. Боже, я чувствую, что могу умереть. Мысль о том, что кто-то еще может прикасаться к нему. О том, что Пакс целует какую-то другую девушку. Даже смотрит на другую… Мои глаза щиплет и я качаю головой.

— Нет.

— Тогда снимай свою гребаную одежду и бери то, что принадлежит тебе. Прямо сейчас.

Я словно сухой хворост, а его слова — горящая спичка. Не успели они покинуть его рот, как я уже вскакиваю на колени, срывая с головы толстовку. Руки дрожат, когда я расстегиваю лифчик. Дрожат еще сильнее, когда стягиваю с себя штаны, а затем сбрасываю нижнее белье. Дрожа от нервов и предвкушения, я бросаюсь на Пакса, обвивая руками его шею. Нежно, но с силой он притягивает меня к себе, прижимая к резным, мускулистым линиям своей обнаженной груди, и обрушивает свой рот на мой.

Журналы. Рекламные щиты. Даже пара рекламных роликов…

Я видела полуобнаженного Пакса в печати и на видео, рекламирующего множество брендов, смотрящего в объектив камеры так, словно это прицел винтовки, и он хочет убить свою аудиторию. Все это не идет ни в какое сравнение с реальной жизнью. Его сила, когда он прижимает меня к себе. Свежий аромат мяты и зимнего воздуха. Его вкус, пьянящий и притягательный, когда он проводит языком по моим губам и исследует мой рот.

Я таю от него.

Я сдаюсь.

— Глупая девчонка, — дышит он в изгиб моей шеи, оставляя за собой горящий след поцелуев. — Думаешь, что можешь решать, когда все закончится? Ты моя. — Он целует впадинку у основания моего горла. Лижет меня там, пробуя на вкус. — Моя. — Проводит зубами по моей ключице, погружая их в плоть и кость настолько, что я шиплю. — Моя.

Я вскрикиваю, когда его зубы находят более чувствительную плоть, чуть ниже раковины моего уха. Пакс кусает меня так сильно, что я откидываю голову назад, издавая прерывистый стон, пока он отмечает меня своим ртом.

Запустив пальцы в мои волосы, он напряженно вздыхает, наклоняя мою голову к себе и приближая губы к моему уху.

— Я сделал для тебя кольцо. — Его дыхание обжигает мою кожу, заставляя меня дрожать. — Несколько месяцев назад. Перед выпускным. Я научился плести на YouTube, черт возьми…

Что за?.. Мне нужно посмотреть ему в глаза. Он что, серьезно? Нет. Это невозможно. Не может быть… нет никакого способа… Однако Пакс удерживает меня на месте, не давая пошевелиться, его член упирается в мой набухший живот, а он продолжает шептать мне на ухо.

— Твой отец заставил меня пообещать подождать, но к черту это, Чейз. Я не буду ждать. Нам суждено быть вместе. Я буду лелеять твое сердце. Буду поклонятся твоему телу. Твоя душа принадлежит мне, и я смогу ее сохранить.

Мой мозг перестает работать. Я не могу… даже… думать.

Пакс отступает назад, и от яркого огня, горящего в его глазах, у меня перехватывает дыхание.

— А это? — говорит он, берет мою руку и подносит к центру своей груди, прямо к сердцу. — Ты претендуешь на это? Хочешь, чтобы это было только твоим, больше, чем все, что ты когда-либо хотела раньше?

— Да. — Иисус. Я вкладываю в это слово всю убежденность и силу, которыми обладаю. Но оно выходит так тихо, словно я запыхалась и не могу перевести дыхание.

Пакс резко кивает, всего один раз. Его ноздри раздуваются, челюсть сжимается, когда он перемещает мою руку на юг, обхватывая пальцами свой член.

— А это? Это твое, Чейз? — требовательно спрашивает он.

— Да.

— Тогда остается только вопрос о моей душе, — решительно говорит он. — Ты показала мне, что она у меня еще есть, и я уже отдал ее тебе несколько месяцев назад. Итак я весь твой. Мне больше нечего дать. — Он обрушивается на меня, как приливная волна. Шторм. Толкает меня на кровать, подхватывая в последний момент, спасая от резкого приземления.

Раздвинув мои ноги, он располагается между ними, но не сразу проникает в меня. Рукой проскальзывает между нашими телами, и я шиплю от этого прикосновения, мои глаза закатываются. Он точно знает, где меня коснуться…

Мир трещит по швам.

Я как громоотвод, пораженный ударом молнии.

— Черт, ты такая мокрая, — стонет он.

В темноте он поглаживает и перекатывает мой клитор все более быстрыми движениями, пока я не начинаю вибрировать в его руках… Такое ощущение, что я ускользаю из реальности, не в силах сохранить свою физическую форму, когда поднимаюсь, плыву, выхожу за пределы…

Боже мой. Черт возьми, я сейчас сломаюсь.

Это все слишком: ощущение, нарастающее у меня между ног, поднимающееся к животу; успокаивающая близость его, прижимающегося ко мне; тяжесть слов, которые он только что прошептал мне в волосы. Все это наваливается на меня, когда волна наслаждения достигает своего крещендо, прокатывается по моему телу, и я кричу, кончая, ошеломленная.

Я сейчас заплачу. В последнее время мои эмоции непредсказуемы, и уже через секунду после первого судорожного вздоха после кульминации я понимаю, что сейчас разрыдаюсь вслух.

Черт, черт, черт.

Я не хочу плакать.

Не делай этого, черт возьми.

Пожалуйста, не плачь, черт.