Али Бабаев и сорок покойников

Селянин: Триста тысяч премиальных – это тебе не ерунда! Очень даже не ерунда! А что до самого заказа… хмм… Может, это сувенир для подарков иностранцам. Они, знаешь ли, падки на всякую экзотику.

Пищук (шелестит бумагами): Вот тут, Юрий Петрович, тут у меня программа выпуска на семь месяцев этого года. Тысяча двести экземпляров! Какие подарки! Драгунский полк можно вооружить! Только нет уже в природе этих драгун. И гусаров нет, и кавалергардов, и…

Селянин: А ведь это мысль, Михал Ильич! Предположим, решил президент устроить парадный полк в старинной амуниции… Во славу России! Для всяких парадов, торжественных встреч и съемки кинофильмов… Резонно?

Пищук: Делать ему нечего, только деньги на ветер бросать. Заказ-то тянет!

Селянин: Тянет, так и хорошо. Не те времена, чтобы такими заказами разбрасываться. Сделаем? Срок ведь небольшой отпущен – две недели…

Пищук: Да мои ребята за пару дней чертежи изготовят, а на третий выточат и соберут! Что тут делать, Юрий Петрович? Это ведь не громобой для охоты на слонов! Это самая что ни на есть пустяковина!

Селянин: А украшения?

Пищук: С этим к Астаховой, она у нас главный дизайнер. Но думаю, тут затруднений не будет – есть откуда срисовать. Сделаем гравировку, пустим на щечки слоновую кость, серебра добавим, то да се… Ну, максимум неделя.

Селянин: Хорошо. Приступай, Михал Ильич. Как говорится, цели ясны, цены определены… Приступай!

Часть 1. Первая фаза операции

Глава 1, в которой читатель знакомится с полковником Али Саргоновичем Бабаевыи, а заодно – с изделием ПД-1

Зрелый муж, вернувшись мыслию к дням юности, испытывает сожаление о несбывшемся.

Комментарий к шестьдесят пятой гексаграмме китайской гадательной «Книги Перемен».

В ясный полдень середины мая перед проходной Тульского оружейного завода N 4 остановились неприметные серые «жигули». Из них выбрался мужчина яркой восточной внешности: черные волосы и глаза, густые брови, нос с горбинкой, впалые щеки и губы твердых очертаний. Не очень молодой – в волосах уже мелькает седина, и минувшие годы отметились тонкими морщинками у глаз и рта. Но, несмотря на эти приметы прожитых лет, подъехавший к заводу человек обладал той мужественной красотой, что безотказно пленяет слабый пол, всех женщин без исключения, от юных наивных студенток до видавших виды светских львиц. К тому же был он высок и крепок, с осиной талией, широкими плечами и стремительной походкой. В каждом его жесте, в каждом движении угадывались уверенность и сила, та сила, что говорит об опыте, перенесенных испытаниях и гордом нраве.

В проходной мужчину встречали директор завода Селянин и главный конструктор Пищук. Сунув им папку с документами, приехавший бросил два пальца к виску и произнес:

– Бабаэв Али Са-аргонович, па-алковник в атставке.

Говорил он с акцентом, напевно растягивая некоторые слова. Его принадлежность к армии подчеркивали синяя габардиновая тужурка, похожая на офицерский китель, и выправка бывалого солдата. О своих полномочиях полковник в отставке не сказал ни слова, но, очевидно, их подтверждали бумаги со множеством подписей и печатей, что находились в папке. Взглянув на них, Селянин и Пищук представились, потом директор спросил:

– Когда подъедут остальные члены приемной комиссии?

– Ныкогда, – отрезал Бабаев. – Мой адын.

Директор и конструктор недоуменно переглянулись.

– Так не бывает, Али Саргонович. Это все-таки госприемка! сказал Селянин. – В комиссии должно быть, как минимум, четыре человека.

– Мой здэсь. Ты, уртак [1], и еще Михал Ильич – трое. При-иглашай четвертого. Кого хочэш.

– Ладно, воля ваша, – согласился директор. – А что вы меня уртаком зовете? Это по-каковски?

– Па турецки. Таварыщ значит, – объяснил Али Саргонович.

Приняв это разъяснение к сведению, Селянин велел позвать главного дизайнера и повел гостя на территорию завода.