Али Бабаев и сорок покойников

Полуда и Пережогин встретились в клубе «Три семерки», заведении, предназначавшемся для VIP-персон. Место было безопасное – клубом владела одна из дочерних компаний Полуды, и за порядком следили строже, чем в самых секретных отделах ФСБ. Если какое слово и покидало эти стены, то вместе с трупом любопытника, рискнувшего его пересказать. Случалось это очень редко – персонал в «Трех семерках» на доходы не жаловался и хранил хозяину верность.

Во время ужина сановные гости беседовали о делах. Каждому было чем похвастать: Полуда окончательно прибрал к рукам медно-никелевый комбинат в Зыряновске, а Пережогин, завладевший Сахалином, добавил к своей нефтяной империи богатое герцогство. Правда, ситуация с «Газпримом» не радовала, но эту тему, по молчаливому согласию, оставили на десерт.

Подали кофе. Ни Пережогин, ни Полуда кофе не пили; первый, заботясь о здоровье, пробавлялся фруктовыми соками, второй – напитками покрепче. Но ритуал есть ритуал: кофе – знак завершения ужина. Вдобавок и запах приятный.

Принюхавшись к кофейным ароматам, Пережогин отодвинул чашку и спросил:

– За что Погромского убрали, Денис Ильич? Это ведь ваши сработали?

– Мои. А убрали не за что, а потому. – Полуда ощерился. Потому что дурак! Ну, случился казус на Кубани, так сиди себе тихо… Нет, в суды полез, правду-матку искать! И там его раздели. Могли до серьезных вещей докопаться. А это ни к чему.

– Ни к чему, – согласился Пережогин и, будто к слову пришлось, добавил: – О джигите нашем есть новости. Точнее, о его даме сердца. Литвинов ведь ее так и не нашел?

– Не нашел. – Полуда насупился, сообразив, что разговор вступает в неприятную фазу. – Не нашел, но найдет! Иначе шкуру с него спущу!

– Не стоит. Вся нужная информация – у меня.

Денис Ильич налил стопку рома и выпил одним глотком. Ром ему нравился – покрепче водки будет. Ром Полуде привозили с Барбадоса.

– Поделишься?

– Непременно. Все передадим Литвинову, пусть организует захват. Надеюсь, с этим он справится.

Щеки Полуды побагровели. Намек ему не понравился. Зная Пережогина, он понимал, что следующим пунктом будет вопрос о компенсации. Партнерство партнерством, а за неудачи положено платить.

– Подробности – Литвинову, а я хотел бы суть услышать, – произнес Денис Ильич. – Всю Москву перевернули, разыскивая эту бабу… В чем там дело?

– Она не из Москвы. Живет в Туле, работает на предприятии – не содержантка, вполне самостоятельная дама. Иногда появляется в Москве, на квартире джигита. В мае будет там наверняка. Целый месяц. Тут бы ее и взять.

Полуда нахмурился.

– Наш подопечный лихой рубака и стрелок. Сложностей не будет?

– Не будет. С третьего мая по восьмое он в командировке, сообщил Пережогин. – Случай очень подходящий.

Подходящий, молча согласился Полуда, догадываясь, что раз названы точные даты, значит, случай организован. Отсюда следовал печальный вывод, что долг Пережогину возрос и расплата неминуема. В какой форме, было понятно, и утешало лишь одно: делили они шкуру не убитого медведя. Так сказать, виртуальное имущество.

Пригубив рому, Полуда сказал:

– Сделаем. Какие у нас еще вопросы?

– Сущий пустяк, Денис Ильич. Хотелось бы пересмотреть наш предварительный договор. Совсем немного. В части вас, меня и Сосновского.

По три процента снимет, решил Полуда и вздохнул. Или по пять?… Скорее по пять, но нужно биться за три…

Он допил ром и произнес:

– Ладно! Какие будут предложения?

Информация к размышлению

«Вы не поверите!» – газета журналистских расследований», 1 апреля 200… года

Удивительно, но самоубийство генерала Погромского, известного черносотенца, не оказалось первоапрельской шуткой. А мы так боялись, так боялись!

* * *

«Столичный комсомолец», 2 апреля 200… года

Очень сомнительно, что депутат Госдумы генерал в отставке Погромский ушел из жизни без чьей-то активной помощи. Процесс, состоявшийся в Свердловском районном суде в день его гибели, рисует генерала в крайне неприглядном свете – в частности, как человека малодушного. Такие люди самоубийством не кончают, для этого они слишком трусливы. Поэтому мы думаем, что…

* * *

«Оппозиционная газета», 2 апреля 200… года

…ему помогли. Как политическая фигура генерал скончался днем, а точку в его жизни поставили вечером. После судебного процесса и блестящей речи адвоката Пензер-Янковского, он не подлежал реанимации, и, вероятно, Дума сняла бы с него депутатский иммунитет. Обозлившись, генерал мог заговорить и рассказать много интересного. А разговорчивые политические зомби, которые могут дать интервью журналистам, никому не нужны. Более того, они опасны…

* * *

«Известия РФ», 4 апреля 200… года