Алгоритм судьбы

– Не думаю, – вступил Тимофей, – что все присутствующие имеют понятие о ходе Антарктической войны.

– Смотрите сюда! – сказал генерал и подошёл к большой электронной карте, висящей на стене. Антарктика высветилась на ней белым и голубым, даже с экрана нагоняя холодину Россыпь разноцветных флажков окружила материк, группируясь в морях Беллинсгаузена и Уэдделла, по обе стороны от Антарктического полуострова. – Вот диспозиция на начало возможного конфликта. Боевые действия начнутся в тот момент, когда экранолёты типа «Пеликан» высадят десант на полуострове близ станции Эсперанса. Бравые латинос, уверенные почему-то, что Антарктида принадлежит им – они же к ней ближе всех! – возмутятся и обстреляют американские экранопланы ракетами. Лазерные сканеры америкосов не спасут – два экра-ноплана будут подбиты, один врежется в скалы, другой расколется над морем и высыпет всю свою живую начинку, вместе с танками, в ледяные волны. Погибнет почти тысяча солдат и офицеров, многие утонут или получат разрыв сердца, окунувшись в воду с температурой минус полтора градуса… Сразу же последует удар из-под воды – субмарина «Хенераль Бельграно» выпустит торпеду по авианосцу «Барак Обама», и тот перевернётся – четверть часа будет переворачиваться, времени вроде достаточно, чтобы спасти экипаж, и всё равно, полторы тысячи моряков и лётчиков канут на дно… Вашингтон сперва очумеет, а потом начнёт метать перуны. Станцию Эсперанса, где, между прочим, проживает пятнадцать тысяч человек, раскатают под уровень моря. Кинутся ловить «Хенераль Бельграно», и поймают-таки, и потопят, потеряв пару эсминцев. Начнутся воздушные бои, в небо поднимутся сотни боевых «Миражей», «Фальконов», «Кфиров»… Наши «сушки» с «мигами», кстати, тоже поучаствуют. А когда президенты с парламентами опомнятся и скомандуют адмиралам с генералами отбой… Транспортов не хватит, чтобы трюмы набить «грузом 200»! Недели две ударные группировки всех флотов подежурят и разойдутся охранять свои сектора. У нас, кстати, сектор очень даже неплохой, он прилегает к морю Содружества и занимает весь Берег Правды, через ледник Ламберта и Землю Эндерби до Земли Королевы Мод…

Дверь в кают-компанию со щелчком открылась, и высокий комингс переступил человек в белом адмиральском мундире с чёрными двуглавыми орлами на золотых погонах.

– Могу? – спросил он, улыбаясь.

– Это мы у тебя в гостях! – ухмыльнулся генерал Жданов и повернулся к пятёрке: – Прошу любить и жаловать – краса и гордость евразийского флота, гроза арктических морей Олег Зенков!

Контр-адмирал улыбнулся и отвесил короткий поклон.

– Вот он нам и растолкует, – с облегчением сказал генерал, – как победить в войне, не участвуя в баталиях. Тебе слово!

Контр-адмирал улыбнулся краешком губ.

– Кое-кого из вас, – сказал он, – я уже успел узнать в пути. Миша вывел мне на экран всю «войнушку», что предстоит нам в реале, и я вдоволь наигрался. Сразу скажу: если мы вступим в войну, у нас будет шанс на победу. Но виктория сия станет плачевным итогом баталий, а я не хочу пугать пингвинов запахом крови. Поэтому план у меня такой: мы занимаем позиции и расписываем ход боевых действий буквально по секундам. Приближается час «Д» – мы поднимаем в воздух самолеты, расчехляем боевые посты и начинаем действовать…

Глава 42. Крайний юг

Почти везде Антарктида выходила к морю ледовым барьером – отвесным обрывом метров десяти – двадцати, а то и сорока вышиной. За зиму намерзал припайный – прибрежный – лёд. Взломает припай лишь в самый разгар здешнего лета, в январе, а осенью в Антарктиде стояло что-то вроде ранней весны – крепок был лёд, так что корабли швартовались прямо к припаю, где возлежали тюлени и суетились пингвины Адели. Рядышком с галдящей колонией аделек поднимались на сваях оранжевые купола станции Порт-Эймери.

Почтительно огибая айсберги, белые с голубым, «Генерал Корнилов» приблизился к берегу и остановился у линии припая. Вертолёт доставил желающих на берег, а на суше их встретили полярники в огромных тёмных очках и в длинных дохах с электроподогревом.

– Привет северянам! – заорал полярник с облупленным носом, опуская капюшон и поднимая очки на лоб.

– Салям алейкум, – небрежно сказал Царёв.

– Здоровеньки булы! – в том же стиле выразился Гоцкало.

– Кучеряво живёте! – ухмыльнулся Бирский, делая жест в сторону научного городка.

– А то! – загудели полярные жители.

Низкий гул упал с небес, и над обледенелыми скалами пронеслось звено палубных истребителей. Полярник с облупленным носом помрачнел.

– А вот заварушка нам на фиг не нужна, – пробурчал он.

– Не вам одним… – сказал Кнуров, провожая глазами самолёты. – А нефть отсюда далеко?

– Там! – дружно показали полярники. – За горами Принс-Чарлз. Да ничего интересного – белое поле в трещинах, и нефтяные вышки вразброс – высокие такие цилиндрические башни. А рядом цилиндры «лежачие», серебристые. Лежат в рядок, впритык – это емкости. Туда нефть закачивают, а дирижабль утром и вечером забирает полные… Во, глядите! Гружёный полетел.