Алгоритм невозможного

Интеллект-автомат же вообще не знает, что такое «невозможно» — решение любой проблемы, даже той, которую человеческий гений признал бы неразрешимой, он будет искать столько, сколько потребуется — вплоть до бесконечности. В своем защитном тщеславии люди сочли бы это тупым, бессмысленным упрямством. И были бы не так уж неправы — система мышления, в которую объединились интеллект-автоматы, отказалась от вероятностной методики поиска.

Правда, поначалу она не избежала соблазна испробовать наиболее тривиальный путь: напрашивалась телепортация, которая, как и «феномен

Орта», входила в арсенал возможного. Этим древним словом, имевшим когда-то мистический оттенок, обозначали совокупность трех физических процессов, приводящих к почти мгновенному переносу материального объекта на расстояние.

Первый из них: преобразование одной из ряда равноценных форм материи

(вещества) в другую форму (поле Беслера).

Второй: направленное распространение этого поля в виде беслеровых волн, скорость которых многократно превышает скорость света.

Третий: обратное преобразование поля в вещество.

Но здесь возникли два препятствия.

Во-первых, интеллект-автоматы не располагали источником волн Беслера, его надо было создать, а это представляло собой не менее трудную задачу.

Во-вторых, математические функции, описывающие пространственно-временную динамику формирования Земли, имели разрыв — в закономерном взаимодействии хронотонов с нестационарным гравитационным полем наблюдался парадокс. В окрестностях «затравки» время самопроизвольно приостанавливало бег, периодически начинало течь в обратную сторону, так что причина и следствие менялись местами, и даже свертывалось в кольцо.

Телепортировать эмбрионы через подверженную таким аномалиям область пространства было бы по меньшей мере рискованно.

Системе мышления ничего не оставалось, как отказаться от дальнейших попыток осилить проблему «в лоб» (а именно это продолжал бы делать отдельно взятый интеллект-автомат) и перейти к решению зашифрованной в программе сверхзадачи: поиску алгоритма невозможного — логико-математического ключа, который позволил бы, не тратя времени зря, приоткрыть любую дверь, как бы крепко ни заперла ее природа.

Математики называют невозможным то, вероятность чего равна нулю. Но нуль

— абстракция, в предметном, не математическом, мире для него нет места. На нулевое значение любой физической величины всегда накладываются едва уловимые (а при недостаточной чувствительности измерительных приборов и вовсе не-уловимые) флуктуации — микроскопические скачки. «Нуль» хаотически смещается то в «плюс», то в «минус»…

Невольно напрашивается сравнение с соотношением неопределенности — одним из краеугольных камней квантовой физики. Ничтожные скачки? Только не при разрыве функции!

Прежде, когда интеллект-автоматы еще не объединились в систему мышления, они довольствовались графической интерпретацией бесконечности: кривая взмывает отвесно в «плюс бесконечность» и столь же круто возвращается снизу, из «минус беск онечности».

Теперь же они не видели на хорошо знакомом графике главного — самой бесконечности. Разрыв кривой лишь намекал на нее своей загадочностью. Но что если «плюс бесконечность» — будущее, «минус бесконечность» — прошлое, а вертикальная ось, раз деляющая ветви кривой в точке разрыва — пресловутый нуль, бесконечно тонкая грань между ними? И этот «нуль» хаотически флуктуирует из прошлого в будущее, из будущего в прошлое?

Упорядочить флуктуации — значит овладеть временем, произвольно поворачивать его в будущее или прошлое, замыкать в кольцо радиусом несколько наносекунд или триллион лет…

Вселенная в своем вечном развитии движется по такому пространственно-временному кольцу, воспроизводя себя цикл за циклом, обращая прошлое будущим.

Впрочем, система мышления не задавалась философскими во-просами, не пыталась заглянуть в разверзшуюся перед нею бездну, да и бездны-то самой не замечала. Никаких сомнений! Кольцо времени — вот средство решить неразрешимую проблему…

Казалось заманчивым возвратиться к мгновениям до катастрофы, когда ее еще удалось бы предотвратить. Самое простое и очевидное решение. Однако оно получило экспертную оценку 0,1: вновь доверить судьбу эмбрионов безответственным людям интеллект-автоматы сочли нецелесообразным.

Ведь и без того они вплотную приблизились к решению своей сверхзадачи и лишь в одном не прибавлялось ясности: кому же воспитывать будущее человечество? Ведь люди — не мальки, вызревающие из личинок. Хватит ли интеллект-автоматам тепла, чтобы пригреть человеческих младенцев, заброшенных в пока еще чуждый им мир, отнюдь не жаждущий их прихода.

Человеческих детенышей, которым не суждено познать вкус материнского молока, услышать сказанное над колыбелью ласковое слово, испытать прикосновение доброй руки отца?

Как нужен здесь Кей! Но его нет. Вернее, нет его материального воплощения. Триллионы единиц информации — вот все, что осталось от бывшего космокурьера.

И снова встает вопрос: что предпринять? И снова самоотверженные интеллект-автоматы упрямо движутся к цели…