Алгоритм любви

Переписка тех лет довольно активна. Александр Яковлевич делится с художницей своими планами, идеями. А она... Она, судя по всему, в письмах более искренна, более открыта. В них и горечь, и некоторая растерянность (потеря близких, невозможность работать), и... недоумение. "Напишите мне, мой дорогой, о себе немного больше. Ведь нельзя же вспоминать обо мне только в связи с театром. Неужели Вы уже совсем меня не любите просто так ведь Вас я где-то глубоко очень люблю..." Не в этом ли невольном упреке начало драмы? Но будем скромны и не станем гадать об их отношениях.

В 1921 году вышла книга Таирова "Записки режиссера" в оформлении Экстер. Когда же у Александра Александровича возник замысел постановки "Ромео и Джульетты" Шекспира, то он без колебаний пригласил Экстер.

Премьера состоялась 17 мая 1921 года. Больше они вместе не работали. "Ромео и Джульетту" Таиров вспоминать не любил. Почему? На этот вопрос попытался ответить А. Эфрос: "Главным виновником проигрыша "Ромео и Джульетты" был художник. В декорационной истории Камерного театра - это самая горькая страница. Так получилось не потому, что декорации оказались плохи - этого не могло быть, их делала Экстер! - а наоборот, потому, что они были слишком хороши, вернее, роскошны... Таиров вызвал духов, с которыми не справился. Самым могущественным из них была Экстер".

Этот спектакль развел их в разные стороны. Экстер продолжала экспериментировать, оформляла интерьеры, расписывала для продажи керамику, проектировала одежду. В 1923 году режиссер Я. Протазанов пригласил ее для создания костюмов к фильму "Аэлита" по роману А. Толстого. Жизнь продолжалась.

В 1924 году Александра Экстер уезжает во Францию, где много работает для балета. Александру Александровну хорошо знали в Париже. Она была воспитана на искусстве Франции, куда впервые приехала в 1907 году после окончания Киевского художественного училища (Экстер родилась в 1882 году).

В Париже она знакомится с Пикассо, Браком, итальянскими футуристами Софиччи и Маринетти. Экстер была художницей западного стиля, западной культуры, ей у нас был бы очень трудно, особенно в 30-е годы. "Экстер чистой воды формалист,- считала Вера Мухина.- В корне декоративист, а не психологический художник".

В Париже у Экстер была мастерская и при ней квартира, в которой она жила с мужем Георгием Георгиевичем Некрасовым (выходцем из чаеторговцев Некрасовых), домашней работницей Настасьей и дико ревнивым белым бульдогом Тобби. Одно время у них жила обезьянка Джибулетка, с которой постоянно происходили какие-то невероятные события.

Верным другом семьи была Настасья. Она работала у Экстер еще в Киеве, а когда Александра Александровна уехала, Аннушка (так звали ее дома) через три года тоже уехала в Париж. Она не смогла оставить Экстер. С Аннушкой в семье было много связано всяких анекдотов. Самый популярный такой. Дело было еще в Москве. Наведался к Экстер фининспектор. На его вопрос, обращенный к Аннушке: "На какие средства вы живете?" - она не задумываясь ответила: "На вожделения Георгия Георгиевича". Имелось в виду "на иждивении". В самые тяжелые годы, когда Экстер не могла работать, Аннушка поступала куда-нибудь работницей, а заработанные деньги приносила в семью.

Муж Александры Александровны был актером у Незлобина. Многих удивлял этот брак: она - "такая тонкая, такая энергичная - вышла замуж за такого незначительного человека". Ах, как легко нам судить! Очевидно, Александра Александровне нужно было ласковое и нежное сердце (энергия из нее била своя!), и она нашла его. Георгий Георгиевич обожал свою жену, опекал ее, был "хорошей домашней хозяйкой".

Казалось, все складывалось вполне благополучно, но Экстер очень тосковала: "Как хотелось бы в Россию, на Украину!"

Последние ее годы были трудными: потеря близких, собственные недуги, леденящее одиночество. Видевшаяся с ней в те годы Алиса Коонен вспоминала: "Мы пробыли у Экстер до позднего вечера. Но радость встречи была омрачена все время пробивающимися у нее в разговоре чувством тоски по друзьям, по родине... Александра Александровна много хворает..."

Когда-то удивительно красивая и на редкость обаятельная, Экстер очень изменилась, сильно располнела. Угнетенность духа мешала работать:

Двойная тень дней прошлых и грядущих

Легла на беглый и не ждущий день...

(М. Кузмин)

Приведем отрывок из одного письма Мухиной от 14 декабря 1946 года. "У меня, Вера, не хандра, а какой-то уход от жизни, потеря энергии и интереса к искусству своему личному и очень большая физическая слабость... Жизнь без друга, а Жорж был мне очень хорошим другом, порой мне бывает нестерпима... хотя его уход (муж Экстер умер в 1945 году.- Авт.) теперь я переношу спокойнее, но мне не для кого жить и нет цели, ибо я не могу работать. У меня больше нет терпения добиваться чего-либо. Есть возможность прожить день, и слава богу..."

Тем не менее за полгода до смерти Экстер напишет: "Все же прошлый год я много работала, сделала много новых проектов и привела все оставшиеся рисунки в порядок... Моя воля снова окрепла".