Алгер

Проснувшись, он умылся, одел новую рясу и, покрасовавшись перед зеркалом, застыл в ожидании Адоная. Но великого князя не было. Алгер несколько минут бродил в нетерпении по комнате, но, потом, не выдержав вышел. Пройдя по знакомым коридорам, он добрался до террасы. На ней никого не было. В храме вообще было безлюдно и необычайно тихо. Это несколько нервировало сверхчеловека, но совладав с эмоциями, он опять вошел в храм. Длинные однообразные коридоры уводили его вглубь скалы. Его шаги эхом отражались от черных сводов. В храме стояла практически глухая тишина. Только эхо его шагов и треск огня в факелах. Вот и все, что он мог слышать. А вдруг война уже окончена? Что если враги победили и убили всех людей? Тогда его рождение было напрасным? Сверхчеловек отогнал от себя дурные мысли и пошел дальше, но тут же поймал себя на мысли, что он заблудился. Алгер остановился и осмотрелся. Все коридоры были одинаковыми. Он не понимал, где он находится и где его келья. Глубоко выдохнув и сжав кулаки, он продолжил свой путь. Иногда ему попадались двери. За ними, как правило, были кельи хранителей. Алгер входил в каждую из них. Они практически ни чем не отличались от его комнаты. Такие же кровати и шкафы. Такое же белье и канделябры. Одни были больше, и в них стояло две кровати. Но всегда они были пусты. За другими дверьми скрывались иные комнаты. Это были читальни, или мастерские. Алгер, не вдаваясь в подробности, выходил из них и шел к следующей.

Сверхчеловек уже не просто переживал, он по-настоящему разозлился. Но вот после очередного поворота пред ним предстала высокая двустворчатая дверь. Он узнал ее. Он уже видел ее раньше, но что находилось за ней, он не знал. Надавив на створки, Алгер открыл ее. За ней скрывался тайный зал. Алгер почувствовал тепло исходящее из него. Оно было знакомо ему, но воспоминания были как в тумане. Зал после обряда практически не изменился. Мраморная чаша по-прежнему стояла в центе. Вдоль стен красовались самоцветами тотемы. Вот только из чаши теперь торчала мраморная статуя Алгера. Такие же статуи стояли на сапфировых звездах вокруг него. Алгер узнал их. Это были его создатели. Здесь были все. Адонай. Нелана. Бора Ману и близнецы. А вот седьмая статуя была ему не знакома. Он обошел шесть знакомых и остановился у седьмой, неизвестной ему. Это был мальчик. Алгер хоть и смутно помнил свой день рождения, но этого мальчика там точно не было.

— Это Элохим, сын Адоная и Неланы. Наследный княжич Реального Мира.

Монотонный и спокойный голос Река-Менди разорвал тишину зала и заставил Алгера оторваться от статуи мальчика.

— Ты прав. Его в тот день в зале не было. Но он тоже пожертвовал свою кровь, и она сейчас течет в твоих жилах, так же как и кровь остальных, господин.

Алгер не отвечал гному, а просто смотрел на смиренно склонившего голову преподобного. Сверхчеловек не мог понять, откуда он все знает.

— Телепатия не подвластна гномам в империи, но мне ее секрет открыла Бора. Поэтому я могу читать твои мысли. — Рек приподнял голову и улыбнулся. — В тот день, не только в этом зале, но и во всем храме, кроме великого князя и избранных советников никого не было. Те, кто служат в нем сейчас, отобраны Адонаем лично. Все мы дали клятву молчания, так что твой секрет не будет раскрыт.

— А зачем держать меня здесь взаперти и скрывать мое рождение от остальных, гном?

— На то воля Адоная, Алгер. — Рек спустился со ступенек и подошел вплотную к сверхчеловеку. — Ты могучий воин, я чувствую это. Но твоя сила еще дремлет. Если наши враги узнают, как ты был рожден, то породят тебе подобных и тогда весь Реальный Мир покроется кровью.

— Теперь я все понял. Я оружие.

— Адонай видит в тебе, прежде всего человека. Своего младшего брата и не более того.

— Ты мудр и рассудителен, Рек-Менди. — Алгер обошел вокруг гнома, внимательно осмотрев его со всех сторон. — Почему ты предал своих и присягнул Адонаю?

— Это долгая история, господин. Я, как говорил мой учитель светлейший Айрек-Менди, всего лишь частица во вселенной. Я, как и все остальные, как и ты, исполняю свою роль. Всем вершит судьба и воля богов.

— Значит и Адонай повинуется их воле? Значит, мое рождение было угодно им?

Слушая Алгера, Рек на мгновение смутился. В его словах было что-то, что устрашило великого владыку. Его слова, их интонация трогали какие-то нити в душе гнома и ничего хорошего они не сулили. Ему было всего неделя от роду, а он уже размышляет о своей исключительности. О своей избранности. Рек тогда не предал этим словам внимания и не рассказал о них Адонаю. Потом он будет жалеть об этом до конца жизни. Но это будет потом, а пока он в сопровождении Алгера шел на террасу храма, где уже был накрыт для них стол.

Теперь Алгер не набрасывался на еду как вчера. Он аккуратно, отрезая маленькие кусочки, начал накалывать на вилку копченую лососину, не спеша, запивая ее вином. Река удивило, как быстро Алгер учится, но это было всего лишь началом. После трапезы хранители поднесли Реку кальян, а Алгер раскурил трубку.