Алгебраист

Капитана звали Слайн; это был исполненный воодушевления юнец, который едва достиг зрелости, в душе все еще оставаясь мальчишкой, а вел себя скорее как молодой. Он унаследовал «Поафлиас» по смерти отца. Насельники держались принципа коллективного наследования, а потому после смерти насельника любая частная собственность, которую он по праву мог объявить своей, делилась в следующих долях: пятьдесят процентов — тому, кому он хотел ее завещать, и пятьдесят процентов — властям, под юрисдикцией которых он жил. Поэтому-то Слайн и владел полностью только одним корпусом двухкорпусного «Поафлиаса». Второй принадлежал городу Мунуэйну, который сдавал его в аренду Слайну, получая за это баллы. Чем меньше Слайн был в состоянии распоряжаться кораблем, тем больше терял он контроль над ним, пока город не получил бы достаточных оснований объявить, что владеет этой собственностью целиком; и тогда, пожелай Слайн остаться на борту, ему пришлось бы в большей или меньшей мере выполнять требования города. Но эта конкретная экспедиция, начатая по его собственному почину, должна была заметно укрепить его право собственности на весь корабль.

— Наши перемещения поэтому ограничиваются одним корпусом? — спросила Хазеренс капитана.

Они находились на фордеке — ветхой волокнистой плите, над потрепанным носом корабля. Айсул еще раньше засек на фордеке гарпунную пушку и пригласил своих попутчиков на пристрелку в следующий раз, когда они будут пересекать достаточный для выстрела объем. Место, где они находились теперь, всего в двух днях от Мунуэйна, представляло собой неплохие охотничьи угодья, вот только пока не наблюдалось ни одного достойного объекта для охоты.

— Верно! — Слайн энергично подпрыгнул над палубой. — Чем меньше я пользуюсь другим корпусом, тем меньше плачу городу!

Капитан Слайн повис на какой-то части рангоута — оттуда, сверху, он не только имел хороший обзор, но и мог действовать как впередсмотрящий и корректировщик огня. Они шли с неплохой скоростью, рассекая туманно-алые газы. Воздушный поток сдул бы Слайна с корабля, если бы тот не держался. Неплохая скорость в данном случае означала менее одной четверти крейсерской скорости «Штормолома», но поскольку плотность газа здесь была выше, увеличилось и сопротивление газового потока.

— Там что-то есть! — прокричал Слайн, указывая вверх и по правому борту.

Все обратили взгляды в ту сторону.

— Нет! Ошибся, — весело сказал Слайн. — Прошу прощения.

Слайн, относившийся к капитанским обязанностям со всей серьезностью, был увешан множеством военно-морских атрибутов, в основном бесполезных, вроде подзорной трубы, альтиметра, музейного вида рации, поцарапанного противоградового козырька, сверкающего старинного пистолета в кобуре и радиационного компаса. Одежда капитана и частично доспехи были новехонькими, но покрой давно вышел из моды. На каждом из поясков, висящих на его ступицах, было по паре ручных зародышей.

Зародыши были насельническими, им не позволили развиться до стадии рождения. Обычно они возникали из-за того, что насельник, обретший женский пол и проявлявший особое нетерпение, решал, что доносить плод полный срок ему не по силам, и делал аборт. В результате он приобретал преданных домашних зверьков. Насельники могли выживать самостоятельно почти с самого момента зачатия, они просто не прогрессировали интеллектуально и не имели никаких защитников, будучи при этом абсолютно беспомощными.

Четверня Слайна (спрашивать, его эти зародыши или нет, было бы крайне невежливо) были похожи на маленьких пухлых скатов манта: эти бледные создания, безвольно волочившие за собой щупальца, постоянно тыкались в хозяина или друг в друга, запутывались в своих поводках. На людей они неизменно производили мрачное впечатление, хотя у Фассина в придачу возникало тяжелое чувство, что эти зародыши — аналог древних земных попугаев на плече.

— А теперь и в самом деле что-то есть! — прокричал Слайн, показывая в направлении правого борта.

Из темно-малиновых глубин газа в двухстах метрах от них поднималось что-то маленькое и черное.

— Сейчас я его! — вскрикнул Айсул; он пнул турель с противовесами, и та взмыла над палубой на высоту, достаточную, чтобы Айсул мог опустить гарпунную пушку вниз.

— Это же чуферово семя! — воскликнул Шолиш. — Самое настоящее чуферово семя, господин!

— Погодите-ка, Айсул, — сказал Фассин, поднимаясь над палубой. — Дайте я сначала проверю.

Он направил свой маленький газолет от «Поафлиаса» по кривой и чуть вниз, к черной сфере, продолжающей подниматься.

— Уйдите с линии огня! — заорал Айсул человеку. Фассин выбрал кривую траекторию намеренно — он уже был свидетелем снайперского искусства Айсула.

— Подождите немного, — прокричал он.

Айсул вздрогнул и направил гарпунную пушку на черную сферу. Его пальцы ухватились за спусковой крючок.