Читаем Альфред Хичкок полностью

Не обошлось и без фальстартов. Хичкок попросил Селзника, чтобы тот пригласил Сальвадора Дали для создания галлюцинаций. Дали приехал в Голливуд осенью и нарисовал несколько набросков и картин маслом. Но созданные им образы оказались настолько неприятными, что по указанию Селзника бо́льшую их часть вырезали в процессе монтажа. Разумеется, Дали пришел в ярость, но сам Хичкок смирился. Иногда он проявлял полное безразличие к тому, что будет с его фильмами после окончания съемок. Его больше интересовал коммерческий успех.

Процессом монтажа руководил Селзник. Он изменил начало фильма, переделал некоторые сцены, скорректировал часть диалогов и в целом сделал фильм короче и резче. Продюсер называл этот процесс «любовной лихорадкой». Грегори Пек использовал другое слово, «завороженный»; именно так в конечном итоге Селзник и назвал фильм. После выхода «Завороженного» (Spellbound) на экраны все подумали, что это очередной триллер Хичкока, но не такой напряженный, как предыдущие.

Тем не менее фильм пользовался успехом у зрителей. Селзник писал, что на просмотре «мы не могли успокоить публику с того самого момента, как его имя [Грегори Пека] появилось на экране, и только после трех или четырех сцен дамы перестали «охать», «ахать» и перешептываться». «Завороженный» получил «Оскар» за лучшую музыку и был номинирован еще в шести категориях, но Хичкок оставался равнодушен к такого рода признанию. Возможно, большее удовлетворение ему доставляли толпа зрителей, окруживших его на премьере в London Tivoli на Стрэнде.

Впоследствии Хичкок говорил о «Завороженном», что «это заурядная погоня за человеком, только в необычной обертке псевдопсихоанализа». Некоторые критики не согласились с ним. Ингмар Бергман была разочарована окончательным вариантом. Но любая интерпретация законченного фильма исполнена таких же двусмысленностей, как сам психоанализ. Образ закрытой двери, мотив вертикальных полос, тема неусыпного взгляда (в том числе, конечно, зрительского) и все сложные искажения визуального восприятия Хичкока – все это представляло мир как тюрьму, побег из которой невозможен. Глаза повсюду.

Художник по спецэффектам, Кларенс Слайфер, писал о сценах, в создании которых участвовал Дали: «Хичкок хотел иметь в этом эпизоде налитые кровью глаза. Я отправился на Скид-Роу [в Лос-Анджелесе] в рождественский сочельник, чтобы сфотографировать тех парней с затуманенным взглядом, которые пили всю жизнь. Вы даже представить себе не можете, сколько вариантов глаз мы сделали, от налитых кровью до плачущих и бесстрастных». Тем не менее присутствие в фильме Бергман стало причиной некой внутренней деликатности, а также мягкости текстов. Впервые в фильмах Хичкока женщина становится средством исцеления. Она словно цветок в грязи. «Завороженный» рассказывает о замкнутом, пропитанном клаустрофобией мире. И это мир Хичкока, несмотря на всю двусмысленность фильма.

Через два дня после завершения съемок «Завороженного» Хичкок вернулся в Англию, чтобы возобновить переговоры с Сидни Бернстайном о возможном сотрудничестве. Они хотели создать компанию Transatlantic Pictures, которая привлечет лучших сценаристов и актеров из обеих стран, но для этой цели им требовались инвесторы, которые с недоверием относились к любым начинаниям. Хичкок оставался в Лондоне около десяти недель, но не добился существенных успехов в поисках финансирования. Пришлось вернуться в безопасные объятия Голливуда, где ему предложили снять еще один фильм с Дэвидом Селзником.

В Лондоне он узнал от агента Селзника, что продюсер готов начать работу над одним из любимых проектов Хичкока. Популярность и финансовый успех «Завороженного» были такими, что Селзник начал подготовку к съемкам следующего фильма с частью прежней команды: Бену Хекту снова предложили написать сценарий, а Ингрид Бергман – сыграть главную роль. Селзник нашел великолепный материал – детектив, публиковавшийся в журнале более двадцати лет назад. В нем рассказывалось об актрисе, которую уговорили соблазнить предполагаемого двойного агента и выведать его секреты.

Вернувшись в Соединенные Штаты, Хичкок сразу же встретился с Беном Хектом в Нью-Йорке, где они обсудили новую картину, уже получившую название «Дурная слава» (Notorious). В декабре 1944 г. они работали вместе почти ежедневно, с девяти утра до шести вечера; в другие дни Хект диктовал машинистке. Корреспондент New York Times заметил, что «мистер Хект расхаживал по комнате, разваливался на стуле или диване, живописно растягивался на полу. Мистер Хичкок, Будда весом восемьдесят семь килограммов (уменьшившемся со ста тридцати трех), сидел на стуле с прямой спинкой, сцепив руки на животе; его круглые маленькие глаза блестели».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии