Алеша

– Не знаю точно. Нужно соблюсти все необходимые формальности. Злобов предоставит нам для встречи свою квартиру.

– А разве не ты говорил мне когда-то, что у нас в Лондоне очень мало денег?..

– Верно! Тем не менее их достаточно для начала! Даже если мне отдадут третью, четвертую, десятую часть моих акций, я буду самым счастливым человеком на свете!

За столом во время обеда Георгий Павлович перечислял покупки, которые он сделает с получением английских денег: элегантные платья для жены, костюмы из легкой фланели для себя и для Алексея, хорошая мебель вместо старья, которое служило уже четыре года. Ему хотелось поменять и квартиру. Елена Федоровна, пытавшаяся, как всегда, сдерживать вдохновение мужа, казалось, начала сдаваться. Окрыленный несбыточной надеждой, Алексей тоже спросил:

– А в этой новой квартире, папа, у меня будет своя комната?

– Конечно! Большая комната со стеллажами для книг вдоль стен и письменным столом с множеством ящиков!..

Алексей размечтался. Поддавшись всеобщей радости, он уже видел себя посередине библиотеки, в которой будет столько же книг, сколько в библиотеке Тьерри.

– Ах! Если бы все это сбылось! – вздохнула Елена Федоровна. – Но я даже боюсь говорить об этом, Георгий!

Она не считала себя суеверной, однако всякий раз, рассчитывая на успех в каком-либо деле, боялась говорить о нем заранее.

– Когда ты думаешь… это произойдет? – добавила она робко.

– Злобов считает, что дела могут пойти очень быстро, – ответил Георгий Павлович. – Он считает, что англичане не доведут дело до суда и примут компромиссное решение, сильно уменьшив требуемую сумму. Думаю, что до лета все устроится!

– Тогда мы смогли бы втроем поехать отдыхать на море, – вдохновлялась Елена Федоровна.

При этих словах сердце Алексея радостно забилось. Однако вместо того чтобы отправиться на какой-то курорт с родителями, он лучше поедет с Гозеленами в Сен-Жерве, Тьерри уже пригласил его. Как сказать им об этом, не обидев? С минуту поколебавшись, он устыдился своего эгоизма и промолчал до конца обеда.

Потом, уже лежа в кровати, он размышлял. И в самом деле, можно было бы провести сначала несколько дней с родителями, а потом поехать в Сен-Жерве. Таким образом, у него будут двойные каникулы: на море и в горах! Как у французских мальчиков из высшего общества! Эта мысль примирила его с предложением матери.

В течение нескольких недель он разделял семейное воодушевление. Ждали общего собрания, приглашения на которое разослали заказными письмами. Алексей, естественно, ничего не понимал в этих историях с капиталами, осевшими в Англии, в собраниях акционеров, в угрозе суда, однако ему казалось, что однообразное, грустное существование его родителей начинает изменяться и что они, может быть, находятся на пороге необычных перемен. По вечерам в столовой, после того как убирали стол, Георгий Павлович доставал старые русские документы – отчеты совета правления, подтверждения просроченных долгов, – складывал счета, переводил рубли в ливры, ливры во франки. Алексей не узнавал отца в этом важном, уверенном в себе человеке. Отец неожиданно стал победителем. Как месье Гозелен.

Общее собрание было назначено на воскресенье. Георгий Павлович вышел из дома в три часа с толстым портфелем в руках. Лицо его было сосредоточенным, взгляд – решительным. Алексей и мать наблюдали из окна, как он уходил по улице, а когда обернулся – помахали рукой, чтобы пожелать удачи.

Вечером, в половине седьмого, он вернулся неузнаваемым. Бледный, ссутулившийся, потерянный. Казалось, что его жестоко избили в неравной драке. Елена Федоровна подвела мужа к креслу и заставила сесть. Жена и сын с тревогой смотрели на него. После долгого молчания он сказал упавшим голосом:

– Не было кворума.

– Что это значит? – спросила Елена Федоровна.

– Из пятидесяти четырех акционеров собралось только десять! Дурак Любовин ничего не знал об оставшихся в СССР. Их, конечно, же не смогли привлечь! Но на собрание не приехали даже те эмигранты, которые живут во Франции, Англии, Германии. Множество писем вернулось к Любовину с пометкой: «Не проживает по указанному адресу» или «Выехал, не оставив адреса»…

– Значит, все кончено?

– Не совсем… Злобов собирается искать, вытаскивать остальных… Но для этого нужно время!..

– Сколько?

– Откуда же я знаю?.. Месяцы, годы, может быть… В любом случае, если нам не удастся собрать необходимое большинство, лондонский банк откажется выдать деньги, даже часть их… Злобов сам мне сказал об этом…

Алексей жалел расстроенного отца, который был похож на ребенка, играющего в фантики вместо денег.

– Не будем больше об этом, – тихо произнесла Елена Федоровна. – Мы были счастливы до этого. Постараемся остаться счастливыми и теперь. Хватит…

– Нет, я еще не сказал последнего слова! – воскликнул Георгий Павлович, неожиданно вскинув голову.

– Да, да, Георгий…

– Я буду трясти Злобова!

– Да.

– Или же найму другого адвоката!

– Конечно!

После долгой паузы Георгий Павлович умоляюще посмотрел на жену и сказал упавшим голосом:

– Ты больше не веришь?

– Нет.

– Напрасно. Я еще тебя обрадую! Вот увидишь!