Весной 1921 года Новгородов устраивается к Пекарскому, помогая ему в работе над словарем… Это, так сказать, страховочный вариант.
Но, очевидно, предпринимались Новгородовым и другие меры политико-карательного плана. Случайно ли, что свои возражения на статью он пошлет в «Красный север» в августе 1921 года, когда в Якутии снова начнет разгораться Гражданская война.
Именно в контексте происходящих тогда в Якутии событий и следует читать слова Семена Андреевича, что, дескать, если он не ответит сейчас на статью тов. Кулаковского, то «может получиться ущерб в советском строительстве Якутской губернии в области просвещения народных масс учением о коммунизме…».
Понять, как осуществлялось почти шаманское
Об этом свидетельствуют события его жизни в 1921 году…
В документах Якутского отделения Русского географического общества сохранился листок, где А. Е. Кулаковский написал: «Якутские пословицы. Автор Алексей Елисеев Кулаковский. Его адрес: Покровское село. Вестях. Ивану Маркову Попову для Кулаковского. Сноситься через учителя Якутской 4-х классной школы Елпидифора Михайловича Егасова».
Видимо, Кулаковский написал эту записку в ноябре — декабре 1920 года, когда еще не планировал перебраться в Черкёхскую школу, где жила вся его многочисленная семья…
Ничего особенного в записке нет, но всего через несколько недель, 21 февраля 1921 года, упомянутый в записке Егасов будет расстрелян за то, что — так было опубликовано в газете! — знал о антисоветском заговоре и не предупредил.
Вместе с ним, как крупный кулак, был расстрелян и другой старинный товарищ Кулаковского Семен Петрович Барашков…
Исследователи считают, что в февральский заговор, спровоцированный Якутской губернской чека, С. П. Барашков попал случайно, приехав по делам хозяйства, где он был теперь только управляющим, в Якутск.
«4 февраля я приехал сюда в город по делам продкома, ком-мунотдела, здравоохранения, наробраза, совнархоза и губревкома… — показал С. П. Барашков надопросе. — 5 числа между прочим у Андреевича сидел с 9 часов до 2 часов с половиною дня. А от 4 до 5-ти часов того же дня сидел у агронома Слепцова по делу учета моего имущества земотделом.
6 числа все время был дома. Причем утром в этот день имел возможность передать завнаробразу Егасову бумаги касательно школьного дела. В коммунотделе состою агентом по инструктированию летней разверстки дров в количестве 30 тысяч сажен. В коммунотделе исходатайствовал себе помощника по разверстке дров. Завздравотделу представил отчетность о лечебнице. В Совнархозе состою подрядчиком по доставке 500 тысяч пудов дубильных веществ для скорняжной мастерской.
А также представил доклад о сооружении Ботомского железного рудника. В Губревкоме предполагал сделать доклад по заготовке и сплаву дров. И также должен был в Ревком представить ходатайство Качикатского общества о восстановлении моих гражданских прав»…
Барашкова, как считают исследователи, арестовали за компанию, целью же чекистов были члены культурно-просветительного общества «Саха аймах».
В принципе эта версия совпадает с версией, изложенной самими чекистами в газете «Ленский коммунар» за 15 февраля 1921 года:
«Товарищи! В ночь с 5 на 6 февраля кучкой заговорщиков с Ефимовым, Бурнашевым, Желобцовым, Юшковым и др. во главе должен был быть совершен переворот. Но они не рассчитали. Неминуемое кровавое столкновение Губернской ЧК было предотвращено. Главари арестованы и за содеянное понесут заслуженную кару. Председатель Якутской Ревтройки — Иван Редников».
Противоречия возникают, когда знакомишься с другими документами.
Например, член президиума Якутского обкома РКП(б) и предсовнаркома ЯАССР Исидор Никифорович Барахов допускал, что «февральский (1921) заговор в Якутске был выдуман».
«До сих пор нет ничего, что досконально доказывало бы существование этого заговора, — писал И. Н. Барахов в заявлении от 22 марта 1923 года в Сиббюро ЦК РКП. — Но он тоже существовал в слепоте и чрезмерной революционности местных работников».
Понятно, что «слепоты и чрезмерной революционности» якутским чекистам было не занимать. Так, А. С. Синеглазое сделал применение пыток к задержанным обычным делом. В губподвале или губподрале — так называлось холодное подземелье под зданием губчека — применялись не только шомпола и нагайки, но и «прогулки» арестованных босыми, в одном нижнем белье по морозу в минус 40 градусов…
При таких «приемах» совсем нетрудно было сфабриковать показательное дело. В газете «Ленский коммунар» опубликован список расстрелянных 22 февраля 1921 года за Никольской церковью Якутска заговорщиков:
«Сего 22 февраля за участие в контрреволюционном заговоре по распоряжению Ревтройки расстреляны:
1. Егасов Е. М. — коммунист, знал о заговоре и не предупредил.
2. Явловский В. — помощник начальника городской милиции.
3. Барашков Семен — крупный кулак.