И, пожалуй, эта частичная принадлежность мучеников готских Российской империи и отличала Вафусия, Верка, Арпила, Авив, Агна, Реаса, Игафракса, Искоа, Силы, Сигица, Сонирила, Суимвла, Ферма, Фила от величественного собора святых, имена которых можно было взять для сына.
Алексей Елисеевич выбрал имя Реас…
Как пишет Людмила Реасовна Кулаковская, он произнес при крещении ее отца: «Эрэйи аас, Реас»[96].
Пожелание отца Реас Алексеевич Кулаковский исполнил.
Нелегкая жизнь была суждена ему. И было в этой жизни всё: и преследования властей, и нищета, и тюрьмы, но он прошел через все испытания и достойно пронес по жизни фамилию своего отца Алексея Елисеевича Кулаковского.
писал тот в стихотворении «Благословение среднего поколения».
Часть вторая
ЕКСЕКЮЛЯХ — УЧИТЕЛЬ НАРОДА
…Многое из того, что писал Кулаковский век тому назад, можно воспринимать сегодня как руководство к действию.
КРЕСТ КУЛАКОВСКОГО
Причудливо выгибаясь в теснинах Приленского плато, то на северо-восток, то на юго-восток, то прямо на восток течет река Лена, но за Ленскими столбами, за Качикатцами, она поворачивает на север и, приняв в себя стремительную быстрину Адцана, огибая Верхоянский хребет, движется на северо-запад, чтобы, напившись за Сангарами тяжелыми, медно-железными водами Вилюя, течь уже строго на север.
Впадая в Лену, Вилюй и Алдан образуют большой водный крест.
Если мы скажем, что на этом кресте прошла вся жизнь основоположника якутской литературы Алексея Елисеевича Кулаковского — это не будет ни ошибкой, ни даже натяжкой.
В Вилюйске, хотя Кулаковский здесь даже дворовую землю купил, собираясь выстроить собственный дом, обосноваться ему не удалось…
Конечно, когда думаешь о неурядицах в жизни того или иного великого человека, всегда возникает искушение свалить вину за них на политический строй, на преследование реакционными силами того светлого, того передового, что олицетворял собой этот человек.
И как часто мы забываем при этом, что конкретные люди, которые применяли какие-то санкции против нашего героя, даже и не догадывались, что он передовой, а тем более великий.
Сказанное как нельзя лучше подходит к истории увольнения Алексея Елисеевича Кулаковского из Вилюйского училища.
Некоторые исследователи связывают увольнение с тем, что начальство раздражали занятия Кулаковского языком и духовной культурой якутов и «большое уважение и авторитет Кулаковского в народе».
Но как видно из документов, связанных с увольнением, ни о занятиях Кулаковского языком и духовной культурой якутов, ни о «большом уважении» к нему со стороны народа инспектор якутских областных народных училищ Атласов[98] просто не знал и принимал решения исключительно на основании рапортов учителя-инспектора Вилюйского училища И. В. Попова, доносившего о том, что учитель Кулаковский пропускает занятия, а иногда и является на уроки в «похмельном виде».
Насколько обоснованными были обвинения Попова — вопрос другой. Кстати сказать, сам Атласов отнюдь не идеализировал директора Вилюйского училища, очень четко, как говорят теперь, отделял «мух от котлет».
«…Грубость, неотесанность, отдаленность от общественной жизни есть его личные качества, до службы не относящиеся, — писал Атласов в Иркутск. — Лично им оскорбленные имеют право искать с него судом, по закону… Я в Попове вижу аккуратного совершенно трезвого, настойчивого… службиста… исправного, как преподавателя, администратора, требовательного к сослуживцам так и знающего ведения канцелярии и бухгалтерии».
А конфликт между Кулаковским и Поповым разгорелся почти на пустом месте.