Алексей Кулаковский

Поэтому, наверное, когда секретарь Географического общества Н. Н. Грибановский предложил Кулаковскому стать корреспондентом общества и прислать для печати что-нибудь из своих работ, тот ответил отказом: «Состоять корреспондентом не могу по двум причинам: во-первых, не знаю условий, при которых мог бы состоять таковым; во-вторых, я лентяй, каких свет мало видел, а самолюбие будет сильно страдать, если я буду состоять корреспондентом только номинально… До сих пор я не обращал ни малейшего внимания на научную сторону ценности собираемых материалов и своих произведений; я, как маленький поэт, лишь увлекался красотами языка, потому писал и собирал только художественные произведения. Всякая попытка, хоть и своя, перевода песен на русский язык страшно оскорбляла мое эстетическое чувство. Помимо этого, считаю долгом чести уведомить, что большинство моих материалов напечатал на русском языке, в виде отдельной брошюры, бывший мой коллега, некий Толоконский, в Иркутске»…

А к Пекарскому Кулаковский ездил прямо в Петербург.

Приехав в столицу Российской империи, он оставил Пекарскому записку о встрече: «Уважаемый Эдуард Карлович! Оставьте швейцару записку — в какие часы Вас можно застать дома. Скоро уеду, потому спешу видеться. Остановился я по Невскому просп. «Сан-Рено» 90. Ваш Ал. Елис. Кулаковский».

Но Пекарский не принял его.

Во всяком случае, никаких сведений о встрече нет ни у пунктуального Эдуарда Карловича Пекарского, ни у Алексея Елисеевича Кулаковского, так много ожидавшего от этой встречи.

Скорее всего, составитель русско-якутского словаря не захотел встретиться с первым основоположником якутской литературы.

Ему это было не нужно…

7

По сравнению с прежними заработками Кулаковский получал в училище вполне приличное содержание.

Как это видно по отчету о личном составе служащих, содержание Кулаковского в 1912/13 учебном году составляло 960 рублей, а на следующий учебный год выросло до 1015 рублей.

Это было существенно, потому что, кроме содержания семьи, Алексею Елисеевичу приходилось выплачивать и долги, которых он не делал…

Эти долги гнались за Кулаковским, как гонятся за добычей волки.

Порой исчезали совсем, но только вздохнет облегченно преследуемая жертва, ан, нет! Никуда не исчезли они, еще ближе стали.

30 ноября 1912 года инспектор народных училищ 2-го района Якутской области получил прошение Строительного отделения Якутского областного управления о взыскании с учителя Кулаковского 908 рублей 54 копеек — убытка, нанесенного им казне вследствие неисправной доставки груза по линии Охотск — Якутск в бытность подрядчиком.

Инспектор народных училищ 2-го района потребовал от учителя Кулаковского дать объяснение по делу. Учитель в объяснительной записке доложил, что все работы выполнены, грузы завезены, и просил освободить его от напрасных претензий, а также ходатайствовать о выдаче ему казной по приведенному счету 4408 рублей.

Но отбиться не удалось.

28 февраля 1914 года инспектору народных училищ 2-го района Якутской области сообщено было о взыскании с учителя Вилюйского четырехклассного училища А. Е. Кулаковского 908 рублей 54 копеек.

Более того… К прежним претензиям добавились и новые.

Оймяконский купец Николай Осипович Кривошапкин, у которого летом 1906 года Кулаковский работал писарем в родовом управлении Оймяконо-Борогонского наслега, по ошибке — так считает Л. Р. Кулаковская! — потребовал вернуть 500 рублей, якобы взятых тем в долг в сентябре 1912 года в Якутске.

Летом 1913 года Кулаковский ездил в Таатту, где привел в порядок в Учае сенокосные угодья, вырыл систему канав и спустил озеро, чтобы улучшить орошение полей.

По окончании отпуска, во второй половине августа, Кулаковский с женой, сыном Алексеем и племянником Трифоном[94]на пароходе вернулся в Вилюйск, чтобы окончательно обосноваться там.

Поселились Кулаковские у Г. Потапова. Здесь в Вилюйске 26 марта[95] 1914 года и родился сын Реас.

26 марта православная церковь празднует собор Архангела Гавриила и память преподобного Малха Сирийского, память священномученика Иринея епископа Сирийского и преподобного Василия Нового…

Эти имена можно было выбрать сыну.

Почему Алексей Елисеевич не остановился на достаточно распространенных в Якутии именах Гавриила и Василия, а начал читать список имен двадцати шести мучеников готских, память которых тоже праздновала Церковь в этот день, понять непросто.

Мученики эти жили в IV веке и были сожжены в храме во время церковной службы. Готская царица Алла и ее дочь Дуклида собрали святые останки и бежали с ними в город Кизик, находившийся то ли в Малой Азии, то ли в нынешнем Крыму, где было тогда готское княжество.

Считается, что перед возвращением в Готию Алла отдала мощи мучеников на освящение местного храма…

Эти подробности о мучениках готских Алексею Елисеевичу мог сообщить совершавший крещение протоиерей Александр Винокуров, поскольку эти сведения были помещены в «Настольной книге священнослужителя».