Алексей Гаврилович Венецианов

Какие же карикатуры делал сам Венецианов? Во всех листах он развивает одну-единственную тему: борьба против издавна, еще с елизаветинских времен овладевшей русским дворянством болезни галломании, французомании, преклонения перед всем иностранным. А. И. Тургенев писал: «Я знал толпу князей Трубецких, Долгоруких, Голицыных, Оболенских, Несвицких, Щербатовых, Хованских, Волконских, Мещерских, которые не могли написать на русском языке двух строк». Галломанию осмеивал еще Новиков до своего заключения. Книжка А. Ф. Лабзина «Быль: французская лавка» приобретает такую популярность, что издается дважды — в 1782 и 1784 годах. В театрах обеих столиц с огромным успехом идет комедия Крылова «Модная лавка», увидевшая свет в 1807 году. В том же году даже будущий военный губернатор Москвы Ф. В. Ростопчин, в целом деятель не слишком прогрессивного толка, издает брошюру «Мысли вслух Ефремовского помещика Силы Андреевича Богатырева». Уже в самом имени вымышленного героя звучит ощущение мощи русского человека. Острая отповедь галломанам, идея национальной самобытности и независимости — в этом главное содержание данного сочинения. Те же мысли развивает в своем журнале «Русский вестник» Сергей Глинка, любимый публикой за патриотические драмы «Минин» и «Осада Пскова». Поэты В. Жуковский, П. Вяземский, Денис Давыдов в своих творениях заражают общество ненавистью к вероломству Наполеона и любовью к родине. И в народе, и в свете заучиваются беспощадные басни Крылова «Обоз», «Волк на псарне», «Ворона и курица» и другие. Наполеон снискал своими претензиями на мировое господство презрение почти всей Европы. Выдающийся английский поэт Шелли 27 декабря 1812 года писал одному из друзей: «К Буанапарте я отношусь крайне отрицательно; я его ненавижу и презираю. Побуждаемый самым низменным побуждением, он творит дела, которые отличаются от разбойничьих только числом людей и средств, находящихся в его распоряжении. Его способности я нахожу совершенно ничтожными; ведь он не умеет связать самые очевидные мысли…» Говоря о поражениях Наполеона в России, Шелли продолжает: «Что касается побед, одержанных на Севере, то они хороши, если способствуют миру, а в противном случае плохи». Шелли словно предчувствует, что мир, устроенный в Европе после победы над Наполеоном, будет оставлять желать много лучшего…

В венециановских сатирических листах французские актрисы, парикмахеры, «мадамы», содержательницы лавок и домов свиданий — лишь удобная ширма для выставления напоказ и осмеяния пороков отечественного дворянства. В атмосфере ненависти к врагу современники видели в офортах Венецианова прежде всего одну сторону: омерзительно уродливых французов, олицетворяющих обман, сводничество, разврат. Никто ни в цензуре, ни в правительственных кругах не заметил, что порокам этим предаются-то не иноземцы, они выступают лишь в роли пособников, а русские дворяне. Иными словами говоря, Венецианов в этой серии продолжает то, что он начал в своем «Журнале карикатур».

Гравюры неплохо исполнены, повествовательны, забавны, а то и просто злы. И все же они очень уступают теребеневским и по образному началу, и по уровню художественности. Сегодня они воспринимаются скорее фактом истории, чем выдающимися произведениями графического искусства. Как и «Вельможа», они воздействуют скорее литературным содержанием, чем его образным, художественным воплощением. Сами названия уже отражают идею, разглядывание листов добавляет подробности чисто сюжетного порядка: «Мадамов из Москвы вить выгнали», «Изгнание французских актрис», «Французское воспитание», «Французский парикмахер» и другие.

На первый взгляд может показаться, что эти сатирические листы ничем, кроме времени их создания, не связаны с войной 1812 года. Но так может показаться только теперь, в наше время. Тогда же, в контексте эпохи, офорты Венецианова воспринимались совсем иначе, наиболее прозорливые современники вычитывали и такую мысль — вот чем занимаются дворяне в тяжелую для родины годину. Именно поэтому венециановские листы наряду с другими пользовались такой популярностью. Один из современников свидетельствует, что сатирические листы продавались нарасхват во всех магазинах и даже в табачных лавках. Число зрителей умножалось и благодаря небольшим выставкам, которые делались и постоянно обновлялись в витринах некоторых магазинов.