Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917

Во-вторых, судя по документу, большая часть помещений дворца была покрыта сосновыми полами, которые, видимо, закрывались коврами по всей площади комнаты. Даже в двух передних комнатах у подъезда императрицы полы были сосновые, которые архитектор предлагал «окрасить… под паркет». Архитектор также спрашивал, «в Передней комнате в Апартамент Императора, вместо соснового пола, не благоугодно ли будет приказать настлать дубовый паркетный», однако это предложение было вычеркнуто карандашом.

В-третьих, в левом флигеле на первом этаже, окнами на двор, располагались комнаты маленьких Николая и Михаила Николаевичей, в том числе две учебные (для мальчиков и девочек) комнаты (№ 50 и 49), где нужно было: «В учебной комнате Их Высочеств на фальшивой печи отдувшую парусину перетянуть и покрыть лаком; В учебной комнате, фальшивую печь покрыть лаком; В почивальне Великого Князя Михаила Николаевича, фальшивую печь покрыть лаком; В передней комнате, пол окрасить под паркет».

Отметим эти примечательные, рисованные на холсте, фальшивые печи, очень напоминающие рисованный очаг в каморке папы Карло. Объяснить их существование можно только устойчивой «традицией прежних лет», когда старые интерьерные решения сохраняли, в том числе, и таким способом. По крайней мере такие прецеденты имелись в истории Зимнего дворца.[139]

На втором этаже левого флигеля располагались девичьи комнаты. В их общей Столовой архитектор также предлагал сосновый дощатый «пол окрасить под паркет». Далее упоминаются две комнаты воспитательницы великих княжон Барановой,[140] несколько фрейлинских[141] и камер-юнгферских[142] комнат. На втором этаже жили семейный доктор императорской четы В.П. Крейтон[143] и генерал А.А. Кавелин[144].

Ю.Ф. Баранова. Худ. В.И. Гау. 1837 г.

За многие годы жизни семьи Николая I в Александровском дворце его комнаты и залы постепенно наполнились вещами, лично купленными или заказанными Николаем Павловичем и Александрой Федоровной, либо им подаренными. В частности, в марте 1833 г. на половине императора появились две этрусские вазы, купленные у скульптора Терциани. Принимал император и частные подарки.

Некая г-жа Есипова поднесла императору ковер. В августе 1833 г. старшая сестра императора великая княгиня Мария Павловна прислала брату для Большого кабинета в Александровском дворце «стол круглый из серого дерева». Тогда же министр Императорского двора князь П.М. Волконский подарил императрице Александре Федоровне «столик маленький и туалетное зеркало из белого дерева с рисованными цветами». Так, постепенно, Александровский дворец превращался из холодной официальной резиденции в теплый семейный дом, заполненный множеством вещей, имевших свою историю.

Любопытно, что в реестре упоминаются и вещи, которые закупались для слуг: в ноябре 1833 г. у мебельного мастера Бабкова купили «в подвалы Нового дворца для камердинеров комоды, 12 кроватей, столы, стулья, ширмы и 8 туалетов с зеркалами».

Осенью 1833 г. придворный часовой мастер англичанин В.Р. Гейнам привез в Александровский дворец двое столовых часов. Одни поставили в комнатах великого князя Константина Николаевича в правом флигеле, другие отправили в комнаты, занимаемые лейб-медиком В.П. Крейтоном. В декабре часовой мастер В.Р. Гейнам вновь доставил во дворец «часы столовые в футляре красного дерева», поставленные «в кумпольной» зале (то есть в Полукруглом зале). Одновременно с часовщиком мебельный мастер Андрей Тур привез во дворец этажерку орехового дерева, понадобившуюся Николаю I для его Кабинета.

Осень 1833 г. семья провела в Александровском дворце. Д. Фикельмон записала в дневнике 20 сентября 1833 г.: «Мы собрались у императрицы вечером, и едва она успела сообщить нам, что Император выехал из Модлина 13-го и будет здесь не ранее, чем послезавтра, т. е. 18-го, как вдруг в дверь салона кто-то постучал. При повторном стуке Императрица громко вскрикнула и бросилась, следуемая детьми, к дверям, которые тут же распахнулись, и пред ней предстал Император! Эта театральность его неожиданного появления была поистине трогательной. Через полчаса вся семья вернулась к нам, и я еще никогда не видела Императора более красивым, Императрица же буквально светилась от счастья… На следующий день его возвращения в Царское Селе сначала была отслужена обедня, за ней последовал торжественный обед, а вечером бал…».[145]