Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917

«Кровавая рана» была связана с восстанием в Польше. Время от времени в Царское Село приносили тревожные вести фельдъегеря. Когда пришло известие о взятии Варшавы (25–26 августа 1831 г.), во фрейлинский коридор Екатерининского дворца с этим известием прибежал лакей из Александровского дворца, и вот как вспоминает дальнейшее А.О. Смирнова-Россет: «Мы все бросились в Александровский дворец, как были, без шляп и зонтиков, и, проходя мимо Китаева дома, я не подумала объявить об этом Пушкину. Что было во дворце, в самом кабинете императрицы, я не берусь описывать. Государь сам сидел у ее стола, разбирал письма, писанные наскоро, иные незапечатанные, раздавал их по рукам и отсылал по назначению».[133]

В 1831 г. Александровский дворец посетила морганатическая супруга скончавшегося великого князя Константина Павловича, княгиня Ж.А. Лович. Она оказалась в Царском Селе после бегства из Царства Польского, охваченного восстанием. Как вспоминала великая княгиня Ольга Николаевна, княгиня Лович, бежав из Польши вместе с великим князем Константином Павловичем, «ухаживала за ним до последнего вздоха в Белостоке и приехала потом к нам в Царское Село, где Родители приняли ее как сестру».

Если вновь обратиться к «стенам» Александровского дворца, то в апреле 1831 г., накануне очередного царскосельского сезона, на втором этаже левого флигеля «столярный мастер Гамбс» меблировал детские комнаты, выходившие окнами на садовую сторону. Комнаты маленького великого князя Константина Николаевича обставили мебелью красного дерева, в числе которой упоминаются две ширмы «о четырех половинках, обитых зеленым камелотом», и «судно детское обитое красным сафьяном и с замшею».[134]

Княгиня Лович

Комнаты княжны Марии Николаевны обставили мебелью, изготовленной из «дерева акажу»: «Кровать с решеткою, обтянутая зеленым и розовым атласом, с возвышением изголовья у оной для занавесей; Волосяной матрац обтянутый красным сафьяном и желтою кожею; Матрац, обтянутый белым; Валиков, обтянутых розовым атласом; Подушки, покрытые кожею; Корзинка с крышкою для подушек, обтянутая розовым левантином и белою тафтою; Столик 4-угольный маленький; Стулик маленький, обтянутый зеленым сафьяном; Вешалка для платья» и обязательное в этом возрасте «судно, обитое красным сафьяном».

В комнаты великой княжны Ольги Николаевны поставили: кровать детскую, матрацы, валики, подушку пуховую, покрытую кожей, корзинку для подушек, столик, стулик, вешалку и опять-таки обязательное судно, обитое красным сафьяном. В комнатах маленькой великой княжны Александры Николаевны был практически тот же самый набор мебели, что и у ее старших сестер.

К этому времени дети Николая I подросли, но на приволье Александровского парка у них оставалась возможность периодически выходить за жесткие рамки придворного этикета, оставаясь просто детьми. Великая княгиня Ольга Николаевна вспоминала, что «наряду с очень строгим воспитанием, с другой стороны, нам предоставляли много свободы. Папа требовал строгого послушания, но разрешал нам удовольствия, свойственные нашему детскому возрасту, которые сам же любил украшать какими-нибудь неожиданными сюрпризами. Без шляп и перчаток мы имели право гулять по всей территории нашего Летнего дворца в Петергофе, где мы играли на своих детских площадках, прыгали через веревку, лазили по веревочным лестницам трапеций или же прыгали через заборы. Мэри, самая предприимчивая из нашей компании, придумывала постоянно новые игры, в то время как я, самая ловкая, их проводила в жизнь. По воскресеньям мы обедали на Сашиной молочной ферме со всеми нашими друзьями, гофмейстерами и гувернантками, за длинным столом до тридцати приборов. После обеда мы бежали на сеновал, прыгали там с балки на балку и играли в прятки в сене. Какое чудесное развлечение! Но графиня Виельгорская находила такие игры предосудительными, так же как и наше свободное обращение с мальчиками, которым мы говорили “ты”. Это было донесено Папа; он сказал: “Предоставьте детям забавы их возраста, достаточно рано им придется научиться обособленности от всех остальных”».

27 июля 1831 г. стены Александровского дворца услышали очередной младенческий крик. В этот день в загородной резиденции родился великий князь Николай Николаевич, третий сын в семье императора. Напомним, что выкармливали царских детей простые крестьянки, подбираемые для этой ответственной задачи в окрестных селах (например, в селе Федоровском под Павловском). Для кормилиц это был счастливый лотерейный билет, который выливался не только в пожизненную пенсию и ежегодные «праздничные» деньги, но даже собственные дома. Например, в 1827 г. такой дом за 12 000 руб. построили для кормилицы великой княжны Александры Николаевны, родившейся в Александровском дворце в июне 1825 г. В 1832 г. такой же дом построили для кормилицы великого князя Николая Николаевича.