Александрия-2

Когда твой адъютант Александр Ипсиланти возглавил греческое восстание, я понял, что мой час пробил. С таким союзником я уж точно сверну голову султану. Но ты потом сильно разочаровал меня, когда поддержал Порту. Надо же было додуматься до такой глупости, что власть государей священна. Турки резали как баранов твоих соплеменников, твоих единоверцев, а ты оставался в плену своих мистических дум. Когда в Стамбуле повесили 84-летнего греческого патриарха, я думал, что твоему терпению придет конец, и ты выступишь в защиту греков. Но подлые австрийцы затмили твой разум. Я знаю: это хитрый лис канцлер Меттерних убедил тебя не вмешиваться в греческий конфликт.

Но у султана не было сил, чтобы справиться с греками. Он попросил помощи у меня. И я отправил в Морею Ибрагима с войском, наказав ему при этом не щадить ни женщин, ни детей, вырезать города поголовно, сжигать посевы. Только лишь для того, чтобы вина за все преступления пала на султана, и мир ужаснулся злодеяниям османов.

Но ты вновь разочаровал меня. Ты побоялся взять в руки меч и позорно бежал.

– Зачем вы мне все это рассказываете? Я теперь частное лицо и никаких государственных решений не принимаю. Тем более о войне и мире, – сказал граф Северный и попытался отстраниться.

Но Мухаммед Али крепко держал его за плечо.

– Неправда! Правители не бывают бывшими! Бывшие – значит мертвые. А ты живой! – повысил голос египетский паша. – Ты просто потерял рассудок и строишь из себя странствующего дервиша. Но если в тебе еще осталась хоть капля здравого смысла, ты сегодня же напишешь письмо своему царствующему брату, в котором настоятельно попросишь его начать войну с Турцией.

– А если я не сделаю этого? – бывший царь скинул с себя тяжелую руку восточного владыки и теперь стоял напротив, уставив на него непримиримый взгляд.

Паша не стал участвовать в этой дуэли, а, посмотрев на пирамиды, как можно дружелюбнее произнес:

– О Всевышний! Эти русские – упрямые как ослы. Не поймешь, чего они хотят. То они воюют, проливают реки крови, чтобы получить выход к большому морю. А когда им предлагаешь просто нагнуться и подобрать ключи от их собственного дома, они начинают капризничать как малые дети. Ведь твои же предки мечтали о короне византийских базилевсов. Я вам предлагаю союз, который приведет вас к заветной мечте. Мы можем поделить империю Османов поровну. Россия пусть забирает себе ее европейскую часть, а в Азии будет моя власть. Граница между нашими империями пройдет по Босфору. Ну как, по рукам?

Граф Северный молчал.

– Неужели вам не нравятся мои условия? – спросил паша.

– Я частное лицо. И никаких писем я не буду писать. И никто не заставит меня сделать это против моей воли, – твердо произнес он.

– Жаль. Теряем время, – сказал бывший янычар. – В таком случае вам придется отклониться от своего маршрута и совершить небольшое путешествие с моим сыном в Грецию. Думаю, что впечатления, полученные там, заставят вас переменить свое решение.

Солнце уже взошло. И сразу стало жарко. Преемник фараонов вскочил на коня и помчался в сторону Каира.

– Вот он, Миссолонги! – воскликнул Ибрагим-паша и протянул своему полупленнику, полугостю подзорную трубу. – Полюбуйтесь, граф. Армия султана уже несколько лет безуспешно пытается взять этот город. Только мои войска осаждают его десять месяцев. Но скоро мы раскусим этот крепкий орешек. И вы будете свидетелем торжества египетской отваги. Я посвящу свою победу вам.

– Я не женщина, чтобы мне посвящали виктории и стихи, – огрызнулся Северный.

– А на то воля моего отца и Всевышнего. Их я ослушаться не могу, – ехидно заметил глава войска и крикнул корабельному офицеру, чтобы он пригласил к нему в каюту всех командиров. – Надо уточнить диспозицию перед штурмом. А вы, граф, можете погулять по палубе. Какая чудная погода! Весна в Греции изумительна. Жаль, что многим придется погибнуть в такое чудесное время.

Оставшись в одиночестве, граф прошелся по египетскому флагману. Прежде он воспринимал восточное войско как плохо вооруженную и необученную орду. И когда Мухаммед Али хвастал, что численность его армии достигает 150 тысяч человек, а в составе военного флота 32 корабля, это не произвело на него никакого впечатления. Но сейчас, увидев эти хорошо оснащенные боевые корабли, этих дисциплинированных и прекрасно обученных солдат и матросов, он переменил свою точку зрения. От былого скептицизма не осталось и следа. Французские инструкторы не зря получали жалованье у паши. Результаты их работы были налицо.

Щурясь от яркого солнца, русский еще раз взглянул на грозную греческую цитадель.

«Бедные греки! – подумалось ему. – Если бы они знали, какая грозная сила скоро обрушится на них?»

Штурм начался с канонады. Корабельная артиллерия изрыгала бомбы одну за другой. Они перелетали через крепостные стены и взрывались. Но ответных залпов греческих пушек было практически не слышно. Видно, у защитников города боеприпасы были на исходе.