Александр. Том 2

— Да? — у Киселёва глаза округлились, но я не стал обращать на это внимание, направившись к выходу из монастыря. Салтычиха всё это время смотрела мне в спину. Я остро чувствовал её взгляд. Надеюсь, она не проклянёт меня напоследок. Потому что мне и так приходится лбом в стену биться по каждому самому незначительному вопросу. Ничего, у меня башка крепкая, выдержит, надо только потерпеть и сдвинуть этот воз, а там он сам покатится. Я на это очень надеюсь.

Глава 13

— Ваше величество, — ко мне пытался пробиться французский посол, но его не пропускала охрана. Гвардеец, перегородивший дорогу Эдувилю довольно мягко сдерживал его. Но это пока мягко. Судя по всему, терпение парня подходило к концу, и он мог начать действовать более жёстко.

— Господин Эдувиль, — к послу подбежал Зимин. Я дал ему генерала, а то как-то несерьёзно получалось: глава новой службы собственной безопасности императорской семьи и внезапно не генерал. Не поймут-с. Но заслужил, чего уж там. Службу с нуля создавал и сейчас каждый день что-то переделывает, пытаясь добиться идеала.

— Господин Зимин, почему меня не пропускают к его величеству? — возмущённо начал качать права посол, повернувшись к нему. Я в это время притворился глухим и слепым. Ну не вижу я его, и вообще я здесь представление пытаюсь смотреть, а не делами заниматься.

— Может быть, господин Эдувиль, вас не пускают к его величеству, потому что идёт представление? — прошипел Зимин. — Вы что, не могли дождаться хотя бы антракта, чтобы попытаться получить разрешение зайти в ложу к их величествам?

Судя по тому, что голоса отдалялись, Зимину удалось увести Эдувиля от входа в императорскую ложу. Вот же настырный тип! Я ведь ему сказал, что дам ответ после коронации. Но нет, француз завалил Сперанского просьбами об аудиенции. А сейчас вот Эдувиль пытался прорваться в ложу прямо посреди представления. Совсем уже крыша съезжает, похоже. Брал бы пример с фон Штадиона, быстренько отправленного Австрией в Российскую империю. Тот присылал прошение всего лишь раз в три дня и терпеливо ждал, когда же я всё-таки решу с ним переговорить.

Самое интересное заключалось в том, что Эдувилю и фон Штадиону нужны были от меня диаметрально противоположные действия: француз топил за союз с Францией, а австриец за укрепление союза с Австрией против Франции. На это было даже забавно смотреть, особенно когда они сталкивались в приёмной под пристальным взглядом невозмутимого Сперанского.

Я же пока не знал, кому из них отдать предпочтение. Оба эти союза я рассматривал как ненадёжные и ненужные моей стране, потому что любой из них втянет меня в войну, которая вот прямо сейчас была не нужна, и которой я хотел избежать любой ценой. К тому же меня напрягало молчание англичан. Но коронация должна была расставить всё по своим местам. Поэтому-то я и определил такой срок принятия решения как для послов, так и для самого себя.

— Саша, что нужно Эдувилю? — ко мне наклонилась Лиза, задав вопрос шёпотом.

— Союзный договор, — также тихо ответил я, не отрывая, впрочем, взгляда от сцены. — Всем от меня нужен союзный договор.

— И кто же его в итоге получит? — Лиза выглядела заинтересованной.

— Понятия не имею, душа моя, — подхватив её ручку, я поднёс её к губам. — Я не могу думать ни о каком договоре, пока у нас нумерация домов нормальная не произошла. А выходя из кареты даже я рискую сломать себе ногу, и это как минимум.

Сидящий у меня за спиной Растопчин вздохнул так тяжко, что мне даже смешно стало. Раевский, расположившийся чуть сбоку, покосился на меня, но промолчал. Он вроде бы уже освоился. Скворцов даже пару раз мне доносил, что Николай начал огрызаться, когда кто-то пытался на него давить. Краснов с Розиным уже давно освоились. Но эти делали морды тяпкой и просто уходили от ответов. Они прекрасно знали, за какие заслуги произошёл молниеносный взлёт их карьеры, в отличие от Раевского, который до сих пор этого не понимал. Он, скорее всего, проклинал своего родственничка Давыдова до десятого колена, из-за которого попался мне на глаза. Абсолютно не амбициозный тип. Такие, оказывается, тоже бывают.

— Ты шутишь, Саша? — Лиза улыбнулась.

— Ну что ты, Лизонька, — я вернул ей улыбку. — Кто же шутит такими вещами, не так ли, Фёдор Васильевич? — и я повернулся так, чтобы видеть московского губернатора.

Растопчин в очередной раз горестно вздохнул. Вот кто страдал от предстоящей коронации на полную катушку. Кроме проблем с самой коронацией на него по очереди наседали Архаров, Макаров и Зимин. Иногда они делали это вместе. А совсем недавно к ним присоединился Горголи. Растопчин отбивался, как мог, но у него не всегда получалось. Я пока что в их дела не вмешивался, мне своих хватало. Но их жалобы друг на друга уже начали слегка надоедать.