Александр Суворов

… Суворов с циркулем в руке начинал прикидывать по плану своего имения в Костюше (во Владимирской губернии): нельзя ли там уничтожить чересполосицу, выкупив у соседа землю, клином вошедшую в суворовские пашни? Надо бы съездить туда, посмотреть своими глазами, какие там угодья. Зеленые барашки на плане означают лес или луга с кустами; синие черточки – болото; а может, это заболоченный луг и можно его осушить?…

Разлад

В молодости Александр немало помогал Василию Ивановичу в его деревенских делах да и сам рос в деревне, так что сельское хозяйство не являлось для него невидалью. Имения, полученные им в наследство, считались «благоустроенными». Кроме имений Суворов получил от отца порядочную сумму денег да и сам за двадцать пять лет военной службы успел немало сберечь.

Скромность житейских потребностей суворовской семьи вначале объяснялась бедностью, а там превратилась в привычку и укрепилась заботой и тревогой за будущее семьи и рода. Александр Васильевич далеко превзошел отца спартанской суровостью привычек. За годы военной службы Суворов не получил от отца и сотни рублей и все-таки успел сберечь примерно столько же денег, сколько скопил за всю жизнь отец.

Сложив свои деньги и деньги отца да прибавив 5 тысяч приданого, Александр Васильевич мог распорядиться довольно крупной суммой. Но как распорядиться, какое дать ей применение? И Суворов снова обратился мыслями к жене…

Дверь в спальную плотно затворена. Наташа, наверное, спит. А мать? Может быть, убаюкав дочь, она тихо плачет и говорит себе, что, выйдя замуж за «старика», сгубила молодость?… Пойти к ней, поговорить?… Или позвать ее и спросить совета:

«Вот, Варя, мы располагаем такими деньгами… Тут и приданое твое. Как нам поступить?»

Хорошо, если она ответит:

«Я же говорила, что нам надо переезжать в Петербург. Еще не поздно…»

«Да ведь на эти деньги дворец в Петербурге не построишь и не купишь…»

«Попроси у императрицы. Мало ли там пустует дворцов».

Можно и так поступить с женой. Позвать и сказать:

«Вот твое приданое. К нему я прибавляю еще пять тысяч… Делай с деньгами что знаешь, они все твои».

Она, наверно, надменно ответит:

«Мне твоих денег не надо».

Или:

«Эти деньги не мои, а Наташи»…

От отца Суворов получил в наследство около трех тысяч душ крестьян.

Устроив дела наследства, выделив замужним сестрам их доли, Суворов объездил все поместья, кроме далеких от Москвы – новгородских, уничтожил там, где еще были ее остатки, барщину, заменив ее ярмо оброком, прогнал вороватых управителей и старост, притеснявших и разорявших крестьян.

В начале Пугачевского восстания Екатерина II вызвала Григория Александровича Потёмкина из действующей против турок армии и поручила ему общее руководство подавлением бунта Пугачева.

В следующем, 1774 году Григорий Александрович Потёмкин был назначен вице-президентом Военной коллегии. В 1776 году он получил назначение генерал-губернатором, а затем наместником губерний Астраханской, Азовской и Новороссийской. Перед ним были поставлены две задачи: усмирить казачью вольницу и степных кочевников и обеспечить безопасность всей южной границы со стороны Турции, для чего в первую очередь необходимо было прочно закрепить за Россией Крым.

В ноябре 1776 года Суворов получил командировку к полкам Московской дивизии, входившим в корпус генерал-аншефа Прозоровского, родственника жены Александра Васильевича.

Предстояла новая разлука с семьей. Суворов предложил Варваре Ивановне ехать с ним в Крым. Она удивилась:

– Ведь там ждут войны! Странное дело – боялся ребенка простудить по дороге из Москвы в Петербург, а теперь хочет везти под пули!

Он сказал, что ему не хочется расставаться с семьей. Войны в ближайшее время не будет.

– А крымская лихорадка?

– Мы поселимся там, где ее нет…

Варвара Ивановна не сдавалась. Порешили на том, что они с Наташей поедут под Полтаву (где у Прозоровских находилось родовое имение) и поселятся в Опошне. Там будет хорошо для Наташи. Ей нужно солнце, тепло, приволье. От Крыма до Опошни вчетверо ближе, чем до Москвы, и отцу будет легче, получив отпуск, повидаться с дочкой.

В Крыму Суворову, из-за болезни Прозоровского, пришлось принять командование всем корпусом. Турецкий флот не появлялся у крымских берегов. Крымские татары держались спокойно. Поведение крымского хана Шагин-Гирея также пока не внушало опасений. Суворов томился бездействием. Малярия в жарком климате вернулась и снова его мучила.

Только летом 1777 года Суворов вырвался на побывку и приехал в Опошню. Варвара Ивановна встретила его холодно. Отчужденность супругов стала увеличиваться из года в год.