Александр Суворов

С любопытством смотрели солдаты вслед полковнику. Командиры на конях не двинулись с места.

Суворов подскакал к воротам и постучал в них кнутовищем. Из калитки вышел монах. Суворов стал ему что-то говорить. Монах отмахнулся, развел руками и ушел назад, затворив за собой калитку. Вскоре он вернулся и с поклоном что-то доложил.

Суворов постоял минуту и поскакал к полку.

– Вот, суздальцы, беда! – весело крикнул он, осадив коня перед фронтом. – Зовет меня архимандрит с господами офицерами на блины и чашку чая. А вас-то, слышь ты, много, пустить не хочет. Признаться, я люблю чаёк, да вас мне жалко…

Суворов опустил голову, как бы задумавшись. Встряхнулся, расцвел улыбкой и крикнул:

– Приказываю взять монастырь штурмом! Прапорщики, со знамен чехлы долой!

Развернулись, защелкав на ветру, полковое и батальонные знамена. Командиры подскакали к своим ротам. Послышалась команда: «Бегом – ступай!» Суворов поскакал к монастырю. Суздальцы, взяв ружья наперевес, побежали к монастырю с криками и смехом вслед Суворову. За ним скакал Дубасов. На холме остался один прежний полковник. Он смотрел вперед, не веря глазам своим. Потом покачал головой, тронул коня и поехал прочь от монастыря, обратно в Новую Ладогу.

Солдаты сгрудились у монастырских ворот и криками требовали, чтобы им открыли. Оттуда не отзывались. Не принимая дела всерьез, офицеры перестали командовать. Солдаты окружили монастырь муравьиной хлопотливой толпой, не зная, как и к чему приступиться. Суворов указал нагайкой на кучу бревен, заготовленных для монастырских надобностей. Один из суздальцев уловил жест Суворова, бросился к бревнам с криком:

– Бери, ребята!

– Спасибо, удалец! – крикнул Суворов. – Как звать?

– Иван Сергеев, – отозвался солдат. – Эй ты, великан, слезь с коня, подсоби! – крикнул Сергеев Дубасову.

Прохор соскочил с коня и приподнял бревно. К нему присоединились еще несколько солдат, которые с уханьем начали бить бревном в ворота. Ворота затрещали. Из монастыря послышались крики.

– Ну-ка, раз! Еще маленький разок! Еще раз! – кричал Дубасов.

Откуда-то взялась высокая стремянка. Солдаты приставили ее к стене и полезли наверх.

На колокольне ударили в большой колокол – всполох. Пустынная окрестность не отозвалась набату даже отголоском. Никто не бежал к монастырю на помощь. Ворота сорвались с петель и рухнули.

Суворов скинул с головы платок и сбросил на руки Дубасову плащ. Солдаты увидели на нем полковничий мундир и боевой орден. Суворов въехал в ворота. Барабаны ударили. За барабанщиками пошли прапорщики с развернутыми знаменами и двинулись, равняясь на ходу, солдаты.

Монахи суетливо бегали по двору, а на церковном крыльце стоял в полном облачении седой игумен с крестом в руке.

Суворов остановил коня перед крыльцом, скомандовал полку: «Стой!» – и барабаны смолкли.

Он соскочил с коня, поднялся на крыльцо и преклонил колено. Игумен осенил его крестом, не скрывая своего гнева. Приложившись к кресту, Суворов сказал:

– Ваше преподобие, не огорчайтесь! Сие не есть нашествие варваров, а практика военная. Дозвольте моим солдатам обсушиться, обогреться. Полковой обоз с дороги сбился. Накормите нас…

Самообладание возвратилось к игумену.

– Добро, добро, сударь! – заговорил он. – Вы за деяние ваше ответите… И перед Богом, и паче перед своим начальством.

– Сего не миную! А убытки и расходы вам вернутся из полковых сумм трижды!

– Ежели только так! – ответил игумен. – Прошу вас вторично и господ офицеров ко мне на чашку чая. А братия позаботится о ваших солдатах, полковник! Отец казначей, проводи полковника в мою келью. А я пока разоблачусь. Ворота придется новые сделать…

– Постараемся, ваше преподобие, дайте срок.

Суворов приказал полку составить ружья. Поставив, где нашли нужным, часовых, ротные развели солдат по кельям. Монахи молча указывали, куда идти. В общежительных кельях, в трапезной, в кухне, пекарне – всюду до отказа набилось солдат. Сухие скудные запахи монастыря утонули в махорочном аромате, запахе мокрой шерсти и вкусном духе горячего черного хлеба, которым монахи наделяли солдат…

Отдохнув в монастыре, полк в тот же день пошел домой, в Новую Ладогу, провожаемый благословениями игумена. Суворов оставил ему форменную расписку, щедро отблагодарив за гостеприимство.

Поручив полк на возвратном походе командиру первого батальона, Суворов поскакал, сопровождаемый Дубасовым, по лесной дороге в другую сторону, от Новой Ладоги. Все недоумевали: куда он? Полк вернулся в Новую Ладогу к ночи.

Светлицы полка гудели от разговоров о новом полковнике. Нашлись среди солдат такие, кто знал отца Суворова, Василия Ивановича, и говорили, что если сын в отца пошел, то солдатскую денежку беречь должен, а он сразу монахам такую сумму за разбой отвалил! Другие – и таких оказалось большинство – остались очень довольны штурмом монастыря.

– Этот научит города брать!

Все сходились в одном: служить с новым полковником будет трудновато – наступают иные времена.