Александр Суворов

– Педанты вменяют мне в вину, что я натуралист. Натурализм? Да, я следую природе. Наш маневр натурален. Мы идем против солнца, иначе говоря – против часовой стрелки. Таковы все естественные движения на земном шаре в северной его части. Против солнца кружатся над землей вихри. Против солнца ходят хороводом люди в танце. Мы завтра, как и сегодня, заходим правым плечом. Преследование неприятеля продолжается. Маркиз Шателер, распишите марши на шесть миль[192] вперед. Правый фланг – главные силы. В середине – генерал Ферстер. Правой и средней колоннами командует Розенберг. Левой – фельдмаршал Мелас, опираясь на реку По. Он будет, по крайней мере, в том спокоен, что никто не будет щекотать его под левую мышку. Генерал Фрелих с резервом – за средней колонной, чтобы подать помощь влево или вправо, куда потребуется. Пароль австрийцам: «Колин». Пусть вспомнят, что они под Колином били Фридриха Второго. Лозунг: «Святая Тереза». Подробной диспозиции не будет. Избегать лишних передвижений частей: люди устали. Рано не будить. До боя накормить солдат. Атаку начинать, когда солнце поднимется выше, чтоб оно не било нам в глаза. Действовать холодным оружием. Смотрите вправо, господа! Гнать неприятеля беспощадно. Покоряющимся давать «пардон». Команды «стой!» не подавать. За отступление – под суд!..

После уходя генералов остался один Багратион.

Суворов сказал ему откровенно:

– Видишь, князь Петр, почему французы упорно хотят сражаться на левом берегу? Лучше иметь Треббию за собой, чем перед собой. Сообщение по фронту возможно только берегом или по самой реке. Нам сегодня надлежало быть на правом берегу. День кончится опять ничем. Завтра, князь, вам придется иметь дело опять с Домбровским. Он будет скакать впереди.

– Да, он храбр.

– Покажись ему, князь. Непременно покажись. Впрочем, береги себя!..

Утром 18 июня армии противника оставались на местах, занятых к ночи. Суворов приказал начать атаку около десяти часов утра. Солдат хорошо накормили, они отдохнули. Главный удар опять направлялся на левый фланг французов.

До боя, ранним утром, Суворов проехал на коне в сопровождении Шателера, Багратиона и Горчакова вдоль реки Треббии по фронту правой и средней колонны.

Александр Васильевич вспомнил, как в детстве читал о битве Ганнибала с римлянами. Вот здесь, на этих берегах! Река две тысячи лет хранила свое имя и по-прежнему катила к северу воды в плоских берегах, местами тинистых, местами песчаных. Те же травы, те же колючие кусты росли на речных островах. Осока и камыш кое-где окаймляли их берега. Но полная в древности студеной мутной водой река была теперь мелка и прозрачна; у заплёса играла мелкая рыбешка. Тогда дикие заросли покрывали отступающие на запад от реки холмы. Теперь всюду виднелись возделанные виноградники, рощи шелковицы, окаймленные по межам каменными оградами. Темные свечи кипарисов и пламевидные кроны пиний означали места жилищ. Тогда римляне коченели, переходя вброд реку; теперь жестоко палило солнце.

Живая вода

Главная тяжесть атаки снова выпала на правое крыло союзников. Французы, как и вчера, сопротивлялись отчаянно. На левом фланге Мелас атаковал французов слабо, хотя перед ним находилась всего одна бригада. Вопреки приказанию, Мелас удержал при себе резерв, когда поддержка потребовалась правому крылу. Ослушание Меласа подвергло опасности всю армию. Не поддержанный вовремя, Багратион не мог развить своего успеха на правом берегу. Суворов покинул линию огня задолго до окончания боя. Макдональд удержался на правом берегу.

Спустилась ночь. Бой затих. По обе стороны реки пылали бивачные огни. Темная река разделяла противников. Суворов ночевал на расстоянии трех верст от реки. Вечером он всех испугал своим расслабленным видом; боялись, что он занемог. Особенно удивило то, что к ослушанию Меласа Суворов отнесся, видимо, равнодушно.

На 19 июня Суворов не дал новой диспозиции. Осталось в силе прежнее расписание маршей преследования. Общее расположение сил союзников не изменилось, только Меласу было подтверждено подчеркнуто строгое приказание отправить резервную дивизию Фрелиха к средней колонне. Резерв теперь был в распоряжении генерала Ферстера.

Суворов и на Треббии не изменил своему обыкновению – после сна обливаться холодной водой – и накануне только сердился:

– Мертвая вода! Неужели во всей Италии нельзя достать двух ведер холодной воды?

Сын хозяина, черноглазый Джованни, с удивлением смотрел по утрам на важного русского генерала, которого на дворе солдаты в два ведра окатывали водой. Стояла знойная погода, и даже ночи не приносили прохлады. Вода в фонтанах была теплей парного молока. После обливания Суворов босиком бегал по замощенному каменными плитами двору. Мальчишка принялся бегать с русским генералом взапуски.

– Довольно! – сказал Суворов по-итальянски. – Пойдем, Ваня, пить со мной чай!

Джованни-Ваня согласился. За чаем Суворов достал из мешка небольшую поджаренную рыбку и сказал: