Александр Невский

— Когда перековку коней закончишь, Урхо?

— К пятнице управлюсь.

— К четвергу, — подумав, сказал Невский. — В пятницу утром дружина должна выступить.

— Будет к четвергу, если ещё кузнецов дашь.

Александр отправил к Урхо всех кузнецов, которых сумели разыскать псковские власти. Теперь он не делал тайн из подготовки своих войск к сражению.

— В ночь на субботу санные обозы псковичей должны быть на Узмени. Все выгрести из города, селищ и весей.

А на последнем военном совете сказал коротко:

— Суббота. Передовой полк выезжает в ночь. Тогда же начинают строиться дружины и ополчение. Сбыслав, ты готов? Тебе первому горячие щи хлебать, первым и выедешь.

— Готов, Ярославич. И я готов, и дружина моя готова.

— Все проверить лично, воеводы. Каждый нож и каждый ремешок. Все, кончили советоваться.

Урхо сам подковал чалого. Обнял Сбыслава:

— Скачи смело. Там встретимся.

Перед отъездом Сбыслав заехал к отцу. Ярун не отлучался из дружины, строго исполняя повеление Невского. Впрочем, он сделал бы то же самое и без всяких повелений.

— Вижу, аркан захватил.

— Пригодится, — улыбнулся Сбыслав. — Спасибо тебе, что Будимира мне отдал.

Ему было совсем не до улыбок: отец выглядел не просто озабоченным, но и усталым. Но он улыбался ему, как улыбался только в детстве.

— Ты отдохни перед битвой. Очень прошу, отец.

— Знаешь, кто твой отец? — неожиданно спросил Ярун, помолчав.

— Самый опытный воевода, — опять улыбнулся Сбыслав.

— Твой отец… — Ярун вдруг замолчал, помотал седой головой. -Да, сын. Великий князь Ярослав наградил меня золотой цепью за битву на Липице. Я уже потерял счёт своим боям.

У Сбыслава больно сжалось сердце.

— Это — последний, отец Потом ты уйдёшь на покой и будешь нянчить моих детей. Береги себя для внуков.

Он крепко обнял Яруна, вскочил на жеребца и умчался, не оглядываясь. Не мог он оглянуться, сил у него на оглядку уже не было.

Не успела за Сбыславом осесть снежная пыль, не успел Ярун вернуться к своей дружине, как из Владимира на измотанном коне примчался вестник.

— Тебе послание от великого князя Ярослава, боярин.

Ярун развернул свиток:

«КНЯГИНЯ АЛЕКСАНДРА БРЯЧИСЛАВНА ПРЕСТАВИЛАСЬ. САМ РЕШИ, КОГДА СКАЗАТЬ СИЕ АЛЕКСАНДРУ. ЯРОСЛАВ».

— Сядешь в моем шатре и будешь сидеть, пока все войска не уйдут, — сказал он гонцу, спрятав свиток на груди и удержав себя от крёстного знамения. — Потом ешь, пей, баню требуй — челядь все сделает. Но если проговоришься, что с вестью от великого князя прискакал, она… она тоже все сделает. Понял меня?

— Понял, боярин.

— Ступай. Слуга проводит.

«Вестник, — думал он, возвращаясь в дружину. — С недоброй вестью, ох, какой недоброй… И Сбыславу чуть не проговорился. К чему бы все это?… Господи, упокой душу рабы твоей Александры…»

Все были заняты своими делами, спали урывками, и проводить Сбыслава пришёл только Гаврила Олек-сич.

— Шафером пойдёшь ко мне?

— А когда же свадьба?

— А как ливонцев разгромим, так и сыграем. Олексич пребывал в отменном настроении, шутил, улыбался. Теперь он верил в свою судьбу.

— А что же Марфуша? — тихо спросил Сбыслав.

— Проводил я её в монастырь. — Гаврила вздохнул, но, правда, не слишком горестно. — Сразу после сговора и ушла. Теперь, сказала, есть у тебя хозяюшка, братец ты мой.

Сбыслав ожидал, что растревожится, что защемит сердце, но ничего не ощутил, кроме лёгкой грусти. Либо все мысли его были сейчас заняты только предстоящей битвой, либо перегорела в нем его первая любовь…

Дружины и отряды, пешие и конные, шли и шли на Чудское озеро к урочищу Узмень вслед за передовым полком Сбыслава. Там уже стоял княжеский шатёр, подбитый для тепла сукном, откуда к Сбыславу вышел и сам Невский.

— Войска пошли?

— Должны уже идти Ополчение обогнал по дороге.

— Трудно будет в клин ливонцев сбить.

— Думал об этом, Ярославич. Лучников по обе стороны поставлю, чтоб по кнехтам стреляли. Рыцари станут их прикрывать, а прикрыть можно только клином.

— Может быть. У меня отобедаешь или с дружиной?

— С дружиной, Ярославич. Ты уж прости.

— И это верно, — скупо улыбнулся Александр. — Поедите и ложитесь спать. Ввечеру разбудят, и сразу — по коням. Побереги себя.

— Ты себя береги, Ярославич. Ты — спасение Руси, а мы — лишь меч в твоей деснице.

Поздним вечером Сбыслава разбудил Савка:

— Наказ тебе от князя. Есть не давать, сразу — в путь.

В поводу свели коней на лёд. Будимир чуть не упал. Смешно замахал руками, кто-то из дружинников рассмеялся.

— Что ж ты Урхо не попросил подковать себя? Сбыслав вскочил в седло, разобрал поводья Чалый поводил ушами и недовольно фыркал, кося глазом. Сбыслав успокаивающе похлопал его.

— Второй раз не упадёшь, не бойся. Посадите лучников на коней, им сегодня много бегать придётся. Будимир, возьми двоих и — в дозор. Ну, с Богом!…

До Соболицкого берега добрались быстро. Кони поначалу осторожничали, но, убедившись, что не скользят, пошли ходкой рысью. Увидев впереди лесистый пологий склон, Сбыслав остановил чалого, поднял руку, и дружина тут же осадила коней.

— Лучникам спешиться и разбиться на два отряда, как учил. Княжеский стяг должен быть всегда со мной.