Александр II

Ровесник Александра Николаевича, сын мелкого чиновника Михаил Никифорович Катков к этому времени стал весьма влиятельной фигурой в общественной жизни России. Он сознавал настоятельную необходимость широких реформ, но и видел опасные крайности поднятого реформами движения. Талантливый публицист, страстная и энергичная натура, он задался мыслью влиять и на общественное мнение, и на правительство, сохраняя при этом независимость. Последнее оказалось иллюзией, а в отношении первой цели он добился успеха. В годы польских событий Катков не просто влиял на мнение общества, он его прямо формировал, побуждая к защите национальных интересов России.

В союзники он пытался привлечь то Герцена, то дворянство, а пришел к сотрудничеству с правительством, позволяя себе, впрочем, немалые дерзости. Среди его врагов были и бывший министр Головнин, и сам великий князь Константин Николаевич. Тем не менее «Московские ведомости» читались нарасхват, их редактор имел широкий круг пламенных своих приверженцев. Пренебречь им Александр Николаевич не мог.

Следует добавить и о личном моменте. Александр Николаевич испытывал к Каткову горячую благодарность за громогласно высказанное возмущение каракозовским выстрелом и требование вывести наружу тайную пружину злодейства.

Он принял Каткова 20 июня и беседовал с ним наедине. Когда же дверь кабинета распахнулась, находившиеся в приемной услышали слова государя:

– Я тебя знаю, верю тебе, считаю тебя своим!

Через несколько дней газета вновь стала выходить.

Из Петербурга сообщали о чрезмерной активности Шувалова в административных делах. На одном из заседаний Комитета министров он заявил о своем намерении «увольнять по его благоусмотрению чиновников всех ведомств», ибо уж ему вполне известны свойства и направления каждого лица. Успех своего продвижения графа Палена в министры юстиции он воспринял как поощрение к новым назначениям: погова-ривали о замене Дмитрия Милютина киевским генерал-губернатором Безаком со своим шурином графом Владимиром Бобринским в роли заместителя; в министры финансов он будто бы прочил своего двоюродного брата графа Петра Шувалова; старого графа Адлерберга на посту министра двора намерен заменить своим отцом, а царского брата Константина Николаевича в морском министерстве – Самуилом Грейгом.

Сообщили царю и свежую эпиграмму Тютчева:

Над Россией распростертой
Встал внезапною грозой Петр,
по прозвищу четвертый.
Аракчеев же второй.

Прыткого графа Шувалова явно хотели скомпрометировать в его глазах. Напрасно. Осадить его следует, но пусть хоть он грозой над Россией остается, иначе все может рассыпаться. А пока пускай себе наводит порядок. Как его назначил, так и сниму…

Александр Николаевич занимался делами и собирался пробыть в Ильинском безвыездно, но жена попросилась съездить в Троице-Сергиеву лавру. О теплоте чувств, питаемых им к Марии Александровне, дает представление такое его указание железнодорожному генералу барону Антону Ивановичу Дельвигу:

– На каком поезде нам можно ехать в Лавру?

– Полагаю, Ваше Величество, предложить поезд Троицкой дороги. Вагоны снабжены рессорами лучшего устройства и короче вагонов Николаевской дороги, движение не так тряско.

– Хорошо. Я готов ехать хоть на телеге, но надо как можно покойнее провезти мою бабу. Она больна. Поручаю это твоему особому попечительству!.. Нет, постой, – вдруг нахмурился император. – Что у тебя за медаль на шее?

– За поход на Венгрию.

– На какой она ленте носится?

– На соединенных Андреевской и Владимирской.

– На каких лентах навязана твоя медаль?

– Я не могу видеть этого, – отвечал покрасневший барон, не опуская глаз с лица императора, – но полагаю, моя медаль висит на означенных двух лентах.

– Подобного сочетания лент, как у тебя на медали, не существует. Ну, ступай.

К стыду барона, оказалось, что медаль висела на Андреевской и Анненской лентах, так он купил в магазине офицерских вещей Скосырева за два рубля и не заметил разницу между сиреневым и малиновым оттенками лент. Он поспешил снять медаль, поразившись внимательности государя.

Недлинное путешествие было совершено благополучно. Царственная чета побывала на службе, приложилась к мощам преподобного Сергия и отобедала в митрополичьих покоях. Сожалели, что митрополит Филарет по болезни не смог приехать. По возвращении в Москву Мария Александровна особенно поблагодарила барона Дельвига, сказав, что никогда так покойно не ехала.

5

По заведенному обычаю в четыре часа пополудни он ездил верхом из Царского Села в Павловск и обратно. Без этого он не ощущал привычной бодрости и ровного настроения духа. Но этим летом впервые напала странная усталость, и он приказал запрячь легкую коляску. Рыжий пойнтер Панч или черный сеттер Милорд брались в компаньоны. Больше никого он не приглашал.