Александр II. Трагедия реформатора: люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей: сборник статей

Анализ содержащихся в воспоминаниях Е.И. Барановского сведений об истоках карьеры самого П.А. Валуева, который служил под началом Е.И. Барановского в 1847–1848 гг. в канцелярии рижского военного генерал-губернатора, позволяет понять, что в это время П.А. Валуев примкнул к дворянской оппозиции против генерал-губернатора, отличавшегося прогрессивными взглядами на крестьянский вопрос, и фактически возглавил интригу, следствием которой стало смещение последнего и быстрый рост по карьерной лестнице самого П.А. Валуева. «Неглянцевая» реконструкция пути П.А. Валуева в большую политику и роли его личных связей и личных характеристик в этом процессе представляет значительный научный интерес для понимания процесса формирования слоя реформаторов последующей эпохи Великих реформ в целом.

Реконструкция описанного в воспоминаниях Е.И. Барановского механизма его собственного отстранения от губернаторской должности в 1861–1862 гг. позволяет прийти к выводу, что данная отставка была инициирована именно П.А. Валуевым, для которого как для министра внутренних дел была характерна линия поведения, направленная на борьбу с губернаторами, недвусмысленно поддержавшими реформу 1861 г. Вследствие этой политики в тот период в отставку ушли А.Н. Муравьев, К.К. Грот, В.А. Арцимович и Е.И. Барановский. В исторической науке вопрос о конкретном механизме данной деятельности не раскрыт. Воспоминания Е.И. Барановского, позволяющие восстановить его буквально пошагово, являются уникальными. С их помощью стало возможным наполнить конкретным историческим содержанием сюжет о методах и способах устранения из бюрократической элиты времен Александра II наиболее радикальных реформаторов (с помощью их более умеренных коллег «по цеху»). Помимо сказанного проделанный анализ позволяет несколько по-иному взглянуть на «бюрократические будни» такого крупного реформатора, как П.А. Валуев.

Наталья Патрушева. ЦЕНЗУРНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ И ЦЕНЗОРЫ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ СИСТЕМЕ ПОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ

В отечественной историографии цензурной реформой принято называть принятие Временных правил о печати от 6 апреля 1865 г., положивших начало переходу от предварительной цензуры к карательной^{353}. В данной работе мы остановимся на трех аспектах темы — законодательстве, цензурных учреждениях и чиновниках цензурного ведомства.

Законодательство

В середине XIX в. в условиях общественно-политического и экономического кризиса российское правительство вынуждено было приступить к подготовке реформ. Вопрос об управлении печатью занимал одно из важных мест во внутренней политике. Являясь единственно возможным средством для выражения общественного мнения в стране, где отсутствовали парламентские учреждения, печать стала огромной силой и, завоевывая право на участие в обсуждении важнейших проблем, приобретала все больший вес. Юридически печать подчинялась цензурному уставу 1828 г., закрепившему систему предварительной цензуры: сочинения рассматривались в рукописи и ответственность за их содержание после выхода в свет нес цензор. Россия оставалась одной из немногих европейских стран, использовавших предварительную цензуру. Видя несостоятельность существующей системы и тщетность попыток приспособить ее к новым условиям с помощью циркуляров и инструкций, правящие круги вынуждены были поставить вопрос о реформе, которая должна была изменить основной принцип системы — перейти от цензуры предварительной к цензуре карательной, при которой издание проходит контроль после напечатания, но до его обнародования.

Впервые этот вопрос был поставлен министром народного просвещения Е.В. Путятиным в записке «О средствах к более успешному достижению цели учреждения цензуры» от 9 ноября 1861 г.^{354} Путятин обратил внимание на увеличение количества изданий и возросшее влияние периодической печати. Он отметил усиливающуюся критику правительственной политики и государственных чиновников, религиозных и нравственных принципов, что, по его мнению, могло иметь вредное влияние на общество. Путятин подчеркнул, что уголовные наказания издателей, редакторов и цензоров, существовавшие по закону, очень трудно было использовать для «обуздания журналистики и направления ее на должный путь», так как наказание журналиста, имевшего поддержку в обществе, легко могло спровоцировать нежелательные конфликты, а наказания цензоров — привести лишь к их частой смене.