Ревновал ли генеральный секретарь к тому, что Яковлев явно не уступал ему по интеллекту, знаниям марксизма-ленинизма, что к нему ежедневно обращались с просьбами об интервью наши и зарубежные журналисты? Наверное, да.
Начальник его охраны вспоминает такой случай:
Александр Николаевич был во Франции, это, кажется, 1988 год. Принимали его восторженно. Бесконечные интервью, выступления, встречи. Наутро открываем газеты — везде его фотографии, теплые комментарии. Помощник Алексей Косолапов читает прессу, на его лице смесь удовлетворения и тревоги.
— Да, — говорит он. — Все это хорошо, но ничего хорошего.
— Почему? — я искренне недоумеваю.
— Да потому что завтра все это ляжет на стол Михаила Сергеевича.
Умный Косолапов знал и помнил о том, что генеральный секретарь зорко следил за степенью популярности своих соратников[318].
И уж совершенно точно Яковлева не очень жаловала Раиса Максимовна, супруга главы партии. Горбачев делился с ней фактически всем, что происходило «в верхах», Раиса была его главным советчиком — особенно в тех вопросах, которые касались кадровых назначений.
С. К. Александров, личный секретарь Яковлева, говорил мне, что она относилась к Александру Николаевичу очень настороженно:
Видимо, ревновала к его популярности в демократических кругах, его способностям ясно и точно излагать теорию. Она прекрасно сознавала, что именно яковлевские идеи часто озвучивает перед страной ее супруг. Как преподаватель научного коммунизма, Раиса Максимовна знала истинную цену написанному и сказанному. И, безусловно, воспринимала близко к сердцу любые успехи Яковлева[319].
Анатолий Сергеевич Черняев, верный помощник Горбачева на протяжении всех перестроечных лет, явно симпатизировал Яковлеву — оба они прошли войну, оба много лет трудились в аппарате ЦК, неоднократно вместе работали на загородных дачах над самыми важными партийными документами, а самое главное — по своим взглядам на необходимость перемен были единомышленниками. Черняев, конечно же, был еще большим либералом, чем Яковлев. Так вот, Анатолий Сергеевич в изданных дневниках (это, напомню, более тысячи страниц) неоднократно обращался к той размолвке, которая произошла между «архитектором перестройки» и генсеком. Есть смысл процитировать эти записи — они хорошо передают атмосферу, царившую тогда на Старой площади, и особенности тех взаимоотношений, которые сложились между первыми лицами.
29 октября 1989 года Черняев пишет, что к нему заходил Александр Николаевич и жаловался на горбачевскую неблагодарность.