Читаем Александр I и Наполеон полностью

А пока в поверженном Берлине 21 ноября 1806 г. Наполеон подписал знаменитый декрет о континентальной блокаде. Он понимал, что если не сокрушит Англию, его борьба с коалициями будет подобна борьбе с многоглавой гидрой, у которой вместо каждой отрубленной головы тут же вырастает новая. Покорить Англию силой оружия он не мог — для этого нужен был мощный флот, которого Наполеон не имел. И он решил задушить Англию экономически, взять ее, как крепость, осадой. Его декрет объявлял Британские острова блокированными и запрещал всем странам, зависимым от Франции (а к ним относилась уже почти вся Европа), какие бы то ни было, даже почтовые, сношения с Англией[65]. «Пусть варится в собственном соку», — заявил Наполеон, начиная блокаду Англии.

Континентальная блокада отныне стала главной идеей внешней политики Наполеона. Эта идея толкнет его на завоевание Испании и Португалии, а затем приведет в Москву. Ей с 21 ноября 1806 г. он подчинял все прочие, даже самые выигрышные для Франции внешнеполитические идеи, включая мысль о союзе с Россией. Историки до сих пор обсуждают его континентальную систему. На Западе бытует мнение, что Наполеон, экономически унифицируя Европу (даже в противовес Англии), тем самым разумно предвосхищал современную доктрину «общего рынка». Наши исследователи считают такой взгляд модернизацией, а континентальную идею Наполеона — химерой. Даже А.З. Манфред, ценивший умение Наполеона «и при дерзновенности замыслов всегда оставаться трезвым в расчетах», признавал эту его идею химеричной, ибо «основное направление социально-экономического развития Европы начала XIX века шло по совсем иным магистралям — то было время формирования буржуазно-национальных независимых государств». Рассуждение А.З. Манфреда справедливо, и все же в континентальной системе Наполеона видится не сплошная химера, а по-наполеоновски дерзновенная, в целом, как позднее выяснилось, обреченная на неудачу, но не лишенная трезвого расчета, попытка опередить свое время.

Итак, Англия вновь — после Булонского лагеря — оказалась под угрозой гибели, и опять, как и в 1805 г., на помощь ей пришла Россия.

Собственно, Александр I спешил помочь не столько своему английскому кредитору, сколько прусскому другу. Фридриха Вильгельма III царь почему-то любил, хотя испытывал понятную антипатию к другому своему постоянному союзнику Францу I — этому «старому грязному уроду», как назвал его Александр в письме к сестре Екатерине Павловне, собиравшейся выйти за 39-летнего императора Австрии замуж. «Для меня нет ни жертв, ни усилий, которых я не совершил бы, чтобы доказать вам всю мою преданность дорогим обязанностям», — так написал Александр Фридриху Вильгельму 3 ноября 1806 г., вспоминая, должно быть, клятву над гробом Фридриха Великого. В тот же день был отправлен на помощь Пруссии 60-тысячный корпус Л.Л. Беннигсена, а следом за ним — другой, 40-тысячный Ф.Ф. Буксгевдена. Оба корпуса были уже за границей, когда Александр I решил, наконец, кого назначить главнокомандующим.

Трудно далось царю это решение. М.И. Кутузов после Аустерлица впал в немилость. Других отечественных военачальников царь ставил еще ниже. Вновь приглашать Ж.В. Моро из Америки было некогда. В конце концов Александр склонился к мнению двора поручить главное командование самому популярному из сохранившихся екатерининских полководцев, соратников Румянцева и Суворова. Таковым был признан генерал-фельдмаршал Михаил Федотович Каменский, который когда-то, по свидетельству Дениса Давыдова, «имел счастье нести в общем мнении и в мнении самого Суворова высокую честь единственного его соперника», а теперь, как сказал о нем К.В. Нессельроде, «ветеран с придурью», оглохший, полуослепший и наполовину выживший из ума. «Пиит пиитов» Г.Р. Державин посвятил Каменскому хвалебную оду с такими строками:

Оставший меч Екатерины,Булат, обдержанный в боях!

Царь и царица, Елизавета Алексеевна, приняли Каменского как спасителя и напутствовали его «на святое дело» борьбы с Наполеоном. Вслед за тем Александр I предписал Синоду, чтобы по всем российским церквам возглашалась анафема Наполеону как антихристу, «твари, совестью сожженной и достойной презрения».

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное