Александр I

На самом деле, несмотря на энтузиазм, с каким «молодые друзья» рассуждали о конституции, они были довольно осторожны на деле^[45]. Они сходились на том, что прежде чем вводить конституцию, надо создать правильную административную структуру. Вот рассуждения Строганова:

Можно разделить конституцию на три части: установление прав, их принятие и их гарантии. В нашем случае, первые две части существуют (в рассмотрении прав дворянства, городов и Сената), но отсутствие третьей полностью их отменяет… Конституция — это основной закон, регулирующий метод, который должен быть применен при составлении административных законов, что являет собой необходимость одобрения модификаций, объяснений и так далее, должен подчинять эти изменения в той манере, которая известна, зафиксирована, неизменна, которая закрывает дверь всякому произволу и, в заключение, уменьшает вред, который может появиться из-за различия положения глав государства. Вот как я понимаю значение слова «конституция» ^[46].

Это не утверждение прав человека и всего народа; это скорее традиционный взгляд на государство, строго управляемое в соответствии с законом; на правовое государство. Это было то, чего не было при правлении Павла; конечно, Александр полностью разделял такие взгляды.

«Молодые друзья» не соглашались с некоторыми предложениями, выдвинутыми сенатской партией. Новосильцев сказал в разговоре с Александром, что принимать принцип представления арестованного в суд для рассмотрения законности ареста (предложение графа Александра Воронцова) было бы опасно; что лучше не принимать того, что в будущем может быть отменено. Этот взгляд разделял и царь: «Его Величество ответил, что это именно то замечание, которое он уже сделал графу Воронцову»^[47]. Александр хотел учредить комиссию для подготовки свода законов, но на практике не был готов сделать это, боясь ограничения царской власти. В этом он нашел поддержку у своих «молодых друзей». Новосильцев предупреждал, что повышение власти Сената по предложению Завадовского и других «свяжет Вам руки и сделает невозможным все, что было запланировано для всеобщего блага» ^[48]. По мнению Новосильцева, Сенат должен подчиняться всем декретам императора. Этот взгляд на Сенат был поддержан Чарторыским, который со злостью писал: «…он был ничем, кроме имени; он был составлен из людей, которые большей частью были неспособными и лишенными энергии, избранными из-за своей незначительности… это вместилище для ленивых и престарелых»^[49]. «Молодые друзья» верили, что лучшая гарантия успешного проведения реформы — вверение ее самому царю. Этому было несколько исторических оправданий: Петр Великий сам проводил реформы и преобразования в упрямой, неподдающейся стране, Екатерина давала привилегии знати и городским жителям. Нельзя верить придворной бюрократии, которая думала только о своих интересах. Учитель Александра Лагарп, снова приглашенный в Россию, также был против повышения сенатской власти. Александр дал на рассмотрения Негласному комитету все предложения сенаторов о реформе для внимательного исследования и обсуждения. В результате выявились не только разногласия, но и вражда между двумя группами реформаторов.