Александр Александров. Ансамбль и жизнь

«В песне „Священная Война“ человек, имя которого носит название ансамбля, сыграл огромную роль. Когда Александров увидел в газете стихи к этой песне, сразу сел за рояль, а на следующий день пришел на репетицию и объявил: „Будем разучивать новую песню – „Священная Война““. Он написал мелом на грифельной доске слова и ноты песни, так как времени напечатать ее не оказалось. Певцы и музыканты переписали их в свои тетрадки. Еще день потребовался на репетицию с оркестром, и вечером – премьера на Белорусском вокзале, узловом пункте, откуда в те дни отправлялись на фронт боевые поезда. Сразу после напряженной репетиции группа ансамбля выехала на Белорусский вокзал для выступления перед бойцами, уезжающими на передовую. Вид вокзала был необычен, яблоку было негде упасть, каждый сантиметр был забит военнослужащими. Многие уже успели получить винтовки, пулеметы, саперные лопатки, противогазы, то есть все, что было нужно фронтовику.

В зале ожидания было сколочено своеобразное возвышение. Артисты ансамбля поднялись на эту платформу, и их посетила неуверенность в успехе выступления в такой обстановке в зале – шум, резкие команды, звуки радио. Ведущего, объявлявшего, что сейчас впервые будет исполнена песня „Священная война“, было почти не слышно. Но вот поднимается рука Александра Васильевича Александрова, и зал постепенно затихает. Волнения оказались напрасными. С первых же тактов песня затронула чувства бойцов, а когда зазвучал второй куплет, в зале наступила абсолютная тишина. Все встали, как во время исполнения гимна. На суровых лицах солдат виднелись слезы, и это волнение передавалось исполнителям, которые также не могли сдержать своих эмоций. Песня в исполнении ансамбля произвела огромный фурор. Это был однозначный успех, песню просили повторить снова и снова – пять раз подряд»[20].

В память о том событии в мае 2005 года на здании Белорусского вокзала была установлена мемориальная доска.

Уже 28 июня песню записывают на грампластинку. Со «Священной войной» уезжали на фронт, шли в бой. За время войны песня стала фактически народной песней: ее часто пели как разные коллективы, так и рядовые исполнители, выезжавшие на передовую поднимать боевой дух наших бойцов. Ее исполняли в госпиталях и в тылу, она звучала по радио, накрывая собой всю великую страну – воодушевляющий песенный щит, стерегущий от больших бед…

«На рукописи рука цензора на всякий случай ставит отметку „Разрешена к исполнению“ сначала до 1 ноября, а потом до 1 августа. Но история распорядилась иначе. Святая песня о священной войне – с ней шли на смерть, и она стала бессмертной. Звучит напоминанием и предупреждением, отзываясь в каждом ударе сердца. Первая. Было много других, но именно с ней в июне 1941-го родилась великая страна, которая все выстояла и победила»[21].

Мемориальная доска на фасаде Белорусского вокзала, посвященная первому исполнению песни «Священная война»

И ведь вплоть до 15 октября 1941 года «Священная война» почти не исполнялась, так как в руководстве страны посчитали, что она имеет слишком уж трагичное звучание: в ней пелось не о скорой победе над врагом, а о тяжелой смертной битве.

Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!

Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идет война народная,
Священная война!

Только с 15 октября 1941 года, когда вермахт продвинулся далеко вперед, захватив Калугу, Ржев и Калинин, «Священная война» стала ежедневно звучать по всесоюзному радио – каждое утро после боя кремлевских курантов.

Песня приобрела массовую популярность на фронтах Великой Отечественной и поддерживала высокий боевой дух в войсках, особенно во время тяжелых оборонительных боев. За время войны песня дважды записывалась на грампластинки: в 1941-м и 1942 годах.

«Больше, чем песня – молитва, с которой каждое военное утро страна вставала на смертный бой. И нет такого человека, который мог бы слушать ее без слез. „Дети пели эту песню, потому что это была ярость благородная, ярость всей страны, всего народа. И эта песня точно определила духовное состояние нашей страны“, – убежден народный артист России СССР Иосиф Кобзон»[22].

Спустя долгие годы вокруг этой песни, созданной в творческом тандеме Лебедев-Кумач – Александров, начались склоки и суды. В девяностые годы ХХ века нашлись люди, усомнившиеся в авторстве стихов – мол, авторство принадлежит отнюдь не «сталинскому поэту»! Хотя впервые о плагиате заговорили в далекие тридцатые годы…

Еще до начала Великой Отечественной войны любимый сталинский поэт Лебедев-Кумач был уличен в многочисленных случаях присвоения текста. Его систематический плагиат был установлен и вынесен на обсуждение Президиума правления Союза советских писателей Александром Фадеевым.