Алекс и Алекс (СИ)

Вздохнув, он выбросил из головы все внешние атрибуты недоброжелательности. Заставив себя улыбнуться, он принялся добросовестно разрабатывать полноценный месячный план для нового подопечного, тщательно вникая в малейшие нюансы его знаний, умений, индивидуальной подготовки и общеобразовательного уровня.

Тем более, если пацан окажется не пустышкой, посеянная с самого начала неприязнь может выйти боком конечному результату, что недопустимо.

За почти четверть века, Баку приходилось сталкиваться и работать с весьма разными людьми. Положа руку на сердце, пацан был далеко не самым плохим из них. Просто существованием своим напоминал Баку о том, что есть в этом мире ещё и голодные дворняги, которых выходец из рафинированных слоёв просто от природы терпеть не мог.

* * *

— Я думаю, по вашему образовательному минимуму проблем не возникнет в любом случае, — задумчиво говорит сидящий передо мной военный в итоге, лёгкая неприязнь которого за время нашей беседы сменилась на нейтральность. — Что не отменяет процедуры. Обязательные дисциплины пусть будут точными науками, тем более что это полностью совпадает с вашей планирующейся специализацией на полигоне.

Вопросы он задаёт грамотные, в детали вникает не понарошку, на вопросы отвечает исчерпывающе и вообще — педагог от бога. Видно даже мне. Хотя и за что-то невзлюбил меня с первого взгляда.

— Это двадцать четыре академических часа в неделю, — продолжает он. — В течение следующего месяца, отпосещать надо всё, или могут возникнуть проблемы на этапе вашей аттестации. Лично мне будет крайне досадно, если вы будете на высоте своим личным уровнем, но не пройдёте дальше из-за проблем дисциплинарного характера, — он многозначительно смотрит на меня.

— Разрешите один личный вопрос? — меня как будто что-то дёргает изнутри, заставляя высказаться.

— Конечно, — чуть удивляется он в совсем невоенной манере.

— Я вижу, что вы не совсем положительно воспринимаете меня на эмоциональном уровне. Но при этом, уделяете мне внимания больше, чем многие другие, относившиеся доброжелательнее. Я могу спросить вас о причинах такого диссонанса?

Мне с ним предстоит достаточно серьёзно поработать по намеченным им же планам, от нашего взаимопонимания может зависеть совсем немало. Мой личный опыт учит, такие моменты лучше проговаривать на берегу.

— Вы эмпат? — походя удивляется он ещё раз; но, не дожидаясь ответа, продолжает. — Видите ли, Алекс. Вы абсолютно правильно оценили мои ощущения на личном эмоциональном уровне. Но мы с вами сейчас занимаемся работой, а не личной жизнью. А свою работу я люблю. Вне зависимости от совпадения или несовпадения наших с вами эмоциональных императивов, мы оба должны на сто процентов выложиться, чтоб либо выдать результат. Либо — убедительно доказать всем без исключения, что эта дорога и это исследование ведут в тупик. Я ответил на ваш вопрос?

— Да, — медленно киваю. — Большое спасибо.

— Не за что… Теперь что до гуманитарного. Я бы очень рекомендовал вам вот такие курсы. История мировой культуры. Кое-что из литературы. Введение в философию… — рекомендуемый им в течение пяти минут список явно превышает обязательную часть в разы.

— Я прямо здесь решил очень внимательно отнестись ко всем вашим рекомендациям, — говорю после паузы, дождавшись конца перечня. — Но вы сейчас надиктовали явно больше, чем позволяют физиологические пределы восприятия.

— Не спорю, — мягко соглашается он. — Хотя, если бы вы потратили несколько часов на курс скорочтения и ускоренного усвоения информации, список был бы совсем не таким уж нереальным… — Он снова многозначительно смотрит поверх очков.

Блин, а ведь он мне нравится.

— Но я бы на вашем месте относился ко мне, как к корректировщику. Моё дело — указать вам, какие цели необходимо подавить. А уж как вы это будете делать, извините… вам виднее. — Бак хмыкает и снимает очки с носа. — Кстати, вы ничего не записывали. У вас настолько неплохая память?

— Чип же, — касаюсь пальцем лба. — Запоминаю всё, что хочу. Если память переполнится, либо что-то будет недоступно, я это сразу вижу. Тогда бы записывал.