Алекс и Адель. Рождество в Нью-Йорке

— Дурак… — схватив свою юбку, запускаю в него, чувствуя, как подкатывает к горлу дикий смех.

— Я обычно не кончаю до ужина… — уворачивается и пятится к двери. — Но могу кончить перед завтраком…

— Алекс! — смеюсь, запрокинув голову.

— Можем кончить вместе…

— НИКОГДА! — визжу, швыряя в него полотенце.

Увернувшись, подходит к двери и разворачивается, будто и так наговорил слишком мало!

— Тебе нужно быть поаккуратнее с пивом, — задирает вверх свою толстовку.

Моя челюсть падает вниз, а краска смущения окрашивает лицо в цвет перезрелого помидора .

Его плоский, покрытый светлыми шелковистыми волосками живот выглядит так, будто его… обстреливали шарами для пейнтбола, но это был всего лишь навсего мой рот.

— Оденься потеплее, — говорит, лукаво улыбаясь и возвращая толстовку на место. — Мы пойдем пешком.

Глава 5

В воздухе кружат крупные снежные хлопья, добавляя повсюду магии. Этому рождественскому городу и этому подсвеченному с размахом вечеру. Через два дня Сочельник, и я очень рада, что попала сюда именно в это праздничное время. Уже совсем скоро Кевин останется дома один, и я решаю внести пункт о просмотре этого фильма в список наших с этим невыносимым человеком дел.

Оглядываюсь по сторонам, беспричинно улыбаясь и забыв на этот вечер обо всех своих терзаниях и бедах.

У меня дух захватывает!

Кажется, мне здесь действительно нравится.

Навстречу идут два Санта-Клауса, переговариваясь на Испанском.

Запрокинув голову, рассматриваю фасады из красного кирпича и выкрашенные в черный пожарные лестницы, которые опутали их от самой крыши. Настолько знакомые виды, будто я здесь всю жизнь прожила. Все-таки, эта нация умеет спекулировать на каждом клочке своей собственности. Почему я не была здесь раньше? Кажется потому, что мой отец терпеть не может перелеты, длительностью более восьми часов. В самолете он обычно становится капризным, как ребенок, поэтому они с мамой уже лет семь проводят годовщину своей свадьбы в Дубае, лететь куда-то дальше Арабских Эмиратов он принципиально отказывается.

Это немного омрачает ситуацию, и моя беспечность на секунду притупляется.

Вчера в самолете я нервничала и думала о том, что мне будет кошмарно сложно начать новую жизнь так далеко от дома и родителей, но как только я сошла с эскалатора и увидела…

Повернув голову, смотрю на точеный профиль Алекса.

У него на голове бейсболка с эмблемой «Нью-Йорк Янкиз» и капюшон толстовки. Выглядит он глубоко задумчивым.

С тех пор, как я увидела его вчера, мне уже все без разницы. Если он поблизости, я смогу ассимилироваться со скоростью света хоть в Ираке. Именно поэтому мне просто необходимо, чтобы все стало как раньше! И я хочу, чтобы он тоже это понял и перестал на каждом шагу ставить мне палки в колеса. Неужели он не понимает, как легко можно все разрушить нашими… сиюминутными прихотями. Да, черт возьми, теперь я прекрасно знаю, что он тоже этого хотел.

Обрывки моих воспоминаний вихрем проносятся в голове, глаза опускаются на его губы. Я так и не вспомнила наш первый поцелуй и это выводит меня из себя больше всего.

Черт.

Черт.

Черт.

Тряхнув головой, обеими руками хватаюсь за его бицепс и спрашиваю беспечно:

— Как называется эта улица?

— Не имею понятия, — отвечает Алекс, напрягая мышцы, потому что мои ноги просто разъезжаются в разные стороны.

По всем каналам трубят про гололед и про то, что городские больницы завалены переломами. Я не хочу стать одной из этих жертв, поэтому цепляюсь за Немцева еще крепче, потому что в отличии от меня, он чувствует себя очень уверенно.

— Ты же знаешь, куда идти, да? — улыбаюсь, заглядываясь на украшенную сверкающими звездами витрину “Тиффани”.

У меня на шее болтается их известная подвеска в форме ключика, которую Немцев подарил мне на позапрошлый Новый год, перед тем, как подписать контракт на работу в своей лаборатории. Он ее узнал, чем снова взволновал мои расшатанные нервы.

— Не уверен, — говорит, тормозя нас на светофоре и осматриваясь. — Здесь дорогу перекрыли, придется обходить.

— Тебе нравится тут жить? Не думал перебраться ближе к океану?

— Здесь предлагают лучшие условия для лабораторной практики.

— Я не про это, Алекс. Я про мечту. И про твои желания. А не работу, — тихо смеюсь, ударив его кулачком в плечо.

— Намекаешь на то, что зануда из нас все-таки я? — повернув ко мне голову, спрашивает Алекс.

— Ты гений, — мурлычу, улыбаясь.

Алекс довольно улыбается мне в ответ, чуть щуря свои зеленые глаза, и ровно говорит:

— Здесь таких полно.

Замерев, смотрю на него в ответ не моргая, потому что перед глазами вспыхивает картинка…

Твою мать!

К щекам приливает кровь. Парализовано чувствую приливы крови в тех местах, которым я бы посоветовала заткнуться!

Под трусами у него все в полном порядке…

Настолько, что ниже пояса у меня вдруг все напрягается и сжимается, а потом ноет и требует…

Господи, Немцев!

Смотрю на него, не зная смеяться мне или плакать!

В его трусах помимо… сглатываю слюну… помимо всего прочего…

Мамочки…

Помимо всего прочего есть татуировка в виде подковы! Прямо над… над…

Что за идея такая! Только он мог до такого додуматься! Это, что, на удачу?!