Алекс и Адель. Рождество в Нью-Йорке

Его рука с силой сжимает мою талию, пересаживая себе на колени. Со стоном впечатываюсь ягодицами в твердый пах, пока его губы лижут и покусывают мою шею. Сдернув вниз мое платье, всасывает кожу на моей груди и захватывает сосок через тонкую ткань лифчика. Обводит его языком и легонько ударяет, лаская. Ладонь медленно скользит вверх по бедру, поддевает пальцами край стрингов и оттягивает их в сторону…»

Закрыв ладонями лицо, визжу так, чтобы меня никто не слышал, потому что я понятие не имею, как жить дальше с той информацией, которую сейчас исторг мой услужливый мозг.

Глава 7

— Ты… пфффф… с ним справишься? — выдыхает Жиль. — Черт, какой тяжёлый… — бубнит на французском, сваливая огромную тушу Алекса на кровать.

Кровать жалобно скрипит, и я боюсь, как бы она не развалилась к чертям собачьим…

— Да, — сложив на груди руки, заверяю парня. — Спасибо.

Выпрямившись, он осматривает распластавшееся на кровати тело и говорит:

— Пока, приятель.

В ответ тот издаёт какую-то нечленораздельную билеберду, которая смахивает на:

— ЛюблютебяЖильбертмойлучшийдруг!

Возвожу глаза к потолку.

Надеюсь, обойдемся без национальных русских поцелуев.

Не знаю плакать мне или смеяться. Я первый раз в жизни вижу Алекса или кого бы то ни было еще в таком состоянии!

Присев на корточки, начинаю расшнуровывать его ботинки, зло дергая на шнурки.

По крайней мере, он напился достаточно для того, чтобы не суметь уйти из бара самостоятельно, а не то что в компании блондинок, брюнеток и мулаток.

Не делая ни малейшей попытки помочь, этот пропойца наблюдает за мной с глумливой улыбкой. Просунув руку в нагрудный карман куртки, достает оттуда мятную конфету и засовывает ее в рот, а обертку бросает на пол.

Смотрю на него раздраженно, намекая на то, что он свинья.

— Могу принести тебе мыло. Ну знаешь, чтобы ты вымыл рот! — это не помешало бы после того, как у него во рту побывала та мулатка.

— Понравился этот лягушатник, м? — тянет, смакуя каждое слово и не обращая на мои слова никакого внимания. — У него член до колен.

Уронив ботинок, смотрю на Немцева ошарашенно.

На его лице наглая усмешка, будто к нам в гости решил заглянуть его двойник-мерзавец!

— Конечно, — говорю не без издевки, принимаясь за второй ботинок. — У моего будущего мужа будет как раз такой. ОГРОМНЫЙ.

— Ты расскажешь… пффф... своему… будущему мужу, как умеешь мухлевать в... карты? — бормочет Немцев, приподнимаясь на локтях.

— Я не мухлюю, — заявляю деловым тоном.

Последние пару лет.

— Я набью ему морду… — вдруг говорит он хриплым голосом.

— Кому? — спрашиваю раздраженно. — Жилю? Своемулучшемудругу?

— Твоему будущему мужу.

Вздохнув, смотрю на него, пытаясь понять что и зачем он несет?! А моя мама до сих пор считает этого человека гением…

— Агрессия — это путь в… ни… ку… да… — стягиваю с него второй ботинок, шлёпнувшись вместе с ним на задницу. — А мой муж — не твоя забота, — швыряю ботинок куда подальше.

— Твой отец так не считает, — цокает этот дурень языком. — Присматривать за тобой он попросил меня.

— О, ты отлично с этим справляешься! — обвинительно тычу в него пальцем.

В первый же день я оказалась в его кровати пьяная и голая! В первый же чертов день!

Выражение его лица меняется, как по мановению волшебной палочки. Становится непроницаемым. Зеленые глаза вспыхивают недобрыми искрами.

Зло смотрю на него в ответ. Сдуваю с лица упавшие пряди волос и поднимаюсь на ноги, глядя на него сверху вниз.

— Иди, — делает мне знак рукой, сгибая и разгибая все пальцы разом. — Помоги снять куртку. Своему лучшему другу.

Интонации его голоса заставляют меня насторожиться. Тем не менее я понимаю, что ему и правда нужно раздеться, и я не могу бросить его здесь пьяного и одетого, потому что… потому что люблю!

Встав над ним, решаю, как лучше будет это сделать.

Тяну за рукав, грубо веля:

— Сядь.

Кое-как отталкивается от матраса и, тряхнув головой, садится на краю кровати.

— Все кружится… — снова трясет он головой.

— Так бывает, — сообщаю я безжалостно. — Когда запиваешь Гиннес текилой.

— Не рационально, да? — вдруг ласково произносит Немцев. — Никакой чертовой логики, м?

Наши лица оказываются почти на одном уровне, а его рука вдруг обматывается вокруг моей талии и крепко сжимает, притягивая к себе.

— Что ты делаешь? — упираюсь руками в его плечи.

— Ты зануда, Адель… моя любимая зануда, — слегка севшим голосом произносит он, глядя на мои губы.

Мое сердце делает прыжок к горлу и стремительно падает в пятки, собираясь выпрыгнуть из моего тела совсем...

— Алекс…— произношу на выдохе, прикрывая на мгновение глаза. — Отпусти меня…

— Я просто стараюсь держать равновесие… — бормочет он, склоняя голову и утыкаясь носом в ямочку на моей шее.