Алехин

Зарубежные выступления Алехин возобновил в июне 1911 года поездкой в Германию, где он, будучи в Кельне, эффектно выиграл партию у соотечественника Сергея Фреймана, выступавшего там в турнире, а в Мюнхене одержал победу в партии против группы консультантов.

С 21 августа по 24 сентября Алехин играл в одном из самых крупных турниров в истории шахмат. Он состоялся в Карлсбаде и собрал 26 участников, треть из которых прибыла из России. Первый приз, завоеванный Р. Тейхманом, был наиболее значительным успехом в шахматной карьере победителя турнира. Он набрал 18 очков из 25 и на очко опередил разделивших II–III призы К. Шлехтера и А. Рубинштейна.

Алехин вместе с О. Дурасом, Л. Леонгардтом и С. Тартаковером, имея одинаковый результат 13 1/2 очков, разделил VIII–XI призы. Ему удалось выиграть 11 партий при 9 поражениях, — итог, заслуживающий, пожалуй, удовлетворительной оценки. Алехин еще был молод, и ему не хватало опыта участия в международных соревнованиях. Тем не менее, наблюдая за игрой и восхищаясь его комбинациями, второй призер турнира Карл Шлехтер произнес: «Это — будущий чемпион мира!»

Осенью 1911 года у Александра Алехина возобновилась студенческая жизнь. Вероятно, он волновался, когда, миновав торжественную колоннаду, впервые входил в огромный парадный вестибюль здания, построенного в XVIII веке выдающимся архитектором Джакомо Кваренги для прославленного русского полководца Михаила Богдановича Барклая-де-Толли. С 1835 года здесь, на набережной Волхонки, 6, размещалось Императорское Санкт-Петербургское училище правоведения. Это высшее учебное заведение имело устойчивую репутацию образцового преподавания. Выпускники училища нередко выдвигались на очень ответственные государственные посты. Так, по сведениям на 1915 год, из 2227 правоведов, подготовленных в стенах этого училища, 6 (в разные годы, разумеется) были статс-секретарями Императора, 1 — вице-председателем и 22 — членами Государственного Совета, 1 — председателем Совета Министров, 66 — сенаторами, 12 — губернаторами. Многие возглавляли судебные инстанции, занимались совершенствованием законодательства России, некоторые становились дипломатами. Были среди выпускников Санкт-Петербургского училища правоведения выдающиеся деятели культуры: композиторы П. И. Чайковский и А. Н. Серов, художественный и музыкальный критик В. В. Стасов, поэты А. Н. Апухтин и А. М. Жемчужников.

И это неудивительно, — ведь программа обучения училища способствовала разностороннему развитию личности воспитанников. Помимо значительного количества предметов, относившихся к юриспруденции (церковное, римское, гражданское, уголовное и государственное право, история русского права, энциклопедия законоведения, судебная медицина и т. п.), будущие правоведы занимались также рисованием, пением, музыкой, танцами, фехтованием, гимнастикой, боксом.

Программа обучения была рассчитана на четыре года, причем нумерация классов (курсов) велась не так, как сейчас принято, а в обратном порядке — начиналась с 4-го класса и завершалась 1-м, выпускным. Успеваемость и прилежание выпускников оценивались по 12-балльной системе. Примечательно, что на протяжении всего обучения воспитанникам дважды в год проставлялись отдельные оценки за нравственность, исполнительность, внешний порядок. Эти оценки затем сводились в средний и окончательный показатель, характеризующий уровень поведения каждого из них.

Основная масса воспитанников обучалась за казенный счет на условиях полного пансиона, то есть проживала и питалась там же, в здании училища. Но наряду с этим была еще и группа своекоштных воспитанников. Они вносили ежегодно за учебу 800 рублей, а жили и питались вне стен училища, на частных квартирах. В их числе был и Александр Алехин, получавший материальную поддержку от родителей. Своекоштные воспитанники имели, разумеется, больше независимости и могли заниматься другими, интересовавшими их делами.

«Будущему правоведу, — как писал в своих воспоминаниях гроссмейстер Григорий Левенфиш, — не полагалось ездить в трамвае, а следовало обзавестись собственным выездом. На старших курсах правоведы содержали обычно какую-либо француженку из многочисленных столичных варьете для улучшения французского прононса.

Но Алехин не интересовался ни выездами, ни француженками. Его страсть — шахматы — доминировала над всеми другими интересами в жизни…

Будущие правоведы свободно владели французским, немецким и английским. Впоследствии знание иностранных языков очень пригодилось Алехину…»

Как известно, студенческие годы — особая пора в становлении личности. В это время приобретаются не только профессиональные знания, но и полнее раскрываются дарования, формируется мировоззрение. Интересно проследить, как протекал, развивался этот процесс у Александра Алехина.

Учеба у него спорилась. Присущие Алехину уже тогда широкие знания и незаурядные способности, хорошо развитое умение логически и аналитически мыслить позволяли успешно осваивать преподаваемые в училище предметы. Его курсовые работы (кроме одной) получали наивысшую оценку — 12 баллов.