Алчность

— Мы понимаем, — кивнул Энди, нетерпеливо ерзая на стуле и чувствуя, что нашел какую-то зацепку. Нервы его были напряжены до предела.

— Послушайте, мисс Харпин работает здесь уже сто лет, — продолжал Стивене, явно испытывая неловкость. — Она надежный работник, твердый и профессиональный. Можно сказать, стала частью этих стен.

Он явно колебался, не желая каким-либо образом плохо отзываться о коллеге. Энди уважал его порядочность, но для расследования были важны именно грязь, сведения о нарушениях, а вовсе не корпоративный дух. Если в поведении Харпин было хоть что-нибудь подозрительное, он обязан это выяснить.

— Но ведь вас что-то беспокоило, — утвердительным тоном произнес он.

— Я никогда раньше не замечал, чтобы она так разговаривала с кем-то из заключенных, — пояснил Стивенс. — Мне это показалось странным, потому я вам об этом и сказал. Но Браун дрых день-деньской, а ночью мало кто не спит… Может, поэтому они и трепались.

— Стало быть, большая часть времени, когда он не спал, приходилась на смену мисс Харпин? — вставила Махони.

Стивенс кивнул.

— А как долго вы знаете мисс Харпин?

Глава 44

— Что это такое ты лопаешь?

Смеркалось. Мак сидела на разбросанных по полу гостиной диванных подушках, любовалась в окно яркими огнями вечернего Гонконга. В одной руке она держала тарелку, а на коленях примостила книгу Сандры Ли «За пределами зла». Подняв голову, она увидела в дверях высокую, очень худенькую брюнетку с удивленно приподнятыми бровями. Девушка говорила на кокни.

— По-моему, какой-то суп, — ответила Мак.

Найти поблизости хороший продовольственный магазин оказалось непростой задачей, но в конце концов она наткнулась на крошечный, похожий на мышиную норку киоск и купила у ласково улыбавшейся ей из-за прилавка морщинистой старушки несколько пакетиков лапши, расписанных иероглифами. Вернувшись домой, Мак на скорую руку приготовила себе миску еды, оказавшейся очень вкусной, хоть и несколько солоноватой.

— Брехня, сплошная химия, — хмыкнула девушка.

— Наверное, ты Габриэль?

— Ага, Габби. А ты кто?

— Макейди Вандеруолл. Рада познакомиться. — Мак поднялась с пола.

— Не входи в первую спальню, она моя, — решительным тоном предупредила Габби.

— Да, я знаю.

— И не трогай мои полотенца. Те, что белые, на вешалке.

— О'кей.

— Я сваливаю. Встречаюсь с друзьями в «Феликсе».

— Обожаю интерьеры по проектам Филиппа Старка.[11] Просто сказка! — Мак все еще старалась держаться дружелюбно.

— Чего?

Мак видела в журналах рекламу бара и ресторана «Феликс». Чудо дизайна со скошенными стенами и круглой стойкой бара с подсвеченным полом. На стенах висели барельефы с изображениями лиц некоторых друзей знаменитого дизайнера.

Габби непонимающе уставилась на нее.

Мак криво улыбнулась:

— Что ж, приятно поразвлечься.

После чего Габби, хмыкнув, умчалась в «запретную комнату номер один», а Мак вернулась к окну.

В ванной зашумел душ, но вскоре плеск воды стих, и Мак услышала шлепанье босых ног, цоканье каблучков, звук открываемых и закрываемых шкафов. Через пятнадцать минут Габби и след простыл.

В первый вечер в Гонконге у Макейди оставалось достаточно времени, чтобы обдумать события последней недели. Что происходит в Сиднее? Приблизилась ли полиция к поимке Эда? Господи, надеюсь, он больше никому не причинил вреда. Невозможно постичь тайну его побега.

Мысль о том, что Эд Браун разгуливает на свободе, потрясла ее до глубины души.

Глава 45

Офицер иммиграционной службы — низкорослый китаец в полувоенной форме — пристально осматривал их, держа оба паспорта в руках, затянутых в белые перчатки. Проницательные черные глаза тщательно разглядывали фотографии, а затем, обшарив их лица, вновь возвращались к паспортам, и так до бесконечности. Сколько можно?

Сьюзи Харпин.

Бен Харпин.

Они мало походили на брата и сестру, скорее, напоминали мужа и жену. У Эда Брауна на безымянном пальце поблескивало золотое кольцо, принадлежавшее Бену Харпину, убитому и расчлененному братцу Тюремщицы. К счастью, ей удалось разморозить его замерзшую руку, снять с нее кольцо и передать его Эду, прежде чем они покинули дом. Обычное обручальное кольцо, очень похожее на то, что надевал Эд, чтобы внушить своим «девушкам» чувство безопасности. Оно оказалось немного великоватым для тонких пальцев Эда, но он следил за тем, чтобы оно оставалось на месте. Тюремщица надела на левую руку дешевое колечко, купленное в лавке, торгующей бижутерией. Стеклянный «камешек» мог сойти за бриллиант, если не присматриваться, но этого вполне хватало, чтобы они выглядели как мистер и миссис Харпин, задумавшие провести отпуск в Гонконге.