Алчность

Сьюзи улыбнулась. Иногда Эд совсем как Ридж Форрестер. Такой романтичный. Такой всепрощающий и понимающий. Ей тоже нужно быть понимающей, напомнила она себе. Ей придется не обращать внимания на небольшие вспышки, которые могут случаться поначалу. Это естественная, нормальная часть любых взаимоотношений. Взять хотя бы Риджа в тот раз, когда они с Бриджет поцеловались. Ридж и Брук смогли преодолеть это маленькое недопонимание, и их брак был счастливым и полным романтизма. Эд совсем не виноват в том, что занервничал, или испугался, или разгневался, или у него возникла паранойя. Это не его вина, если порой он теряет самообладание. Он всего лишь человек.

Они подошли к внутренней двери гаража. Сьюзи открыла ее и включила свет. Флуоресцентные трубки, тихонько загудев, моргнули в холодном и немного пыльном воздухе. Перед этим Сьюзи надела кружевные носки, купленные специально, чтобы выглядеть дома красиво, и холод бетонного пола сквозь тонкую ткань проник в подошвы ее ног. Она поежилась.

— Холодильник вон там, — указала она. — Извини за беспорядок. Пришлось кое-что передвинуть, чтобы он поместился. — На полу все еще виднелись мокрые пятна.

Эд посмотрел на пол и нахмурился. Сьюзи пожалела, что не подтерла пятна на полу. Она еще не привыкла вести домашнее хозяйство, а само по себе это умение не приходит. Она и представить не могла, что приведет Эда сюда. По крайней мере, так скоро. Тогда бы она вымыла и вытерла здесь все до последней капли. Эд всегда такой опрятный…

Браун направился к морозильной камере, обойдя лужу на цементном полу, словно таракана или дохлую крысу.

— Так, говоришь, твой брат здесь? — спросил он, указывая на холодильник.

Сьюзи кивнула.

Морозильная камера была длиной полтора метра и достаточно глубока, доходя Сьюзи до пояса. Она шагнула к ней, подцепила крышку мизинцами и подняла. Присосавшаяся крышка тихонько чмокнула.

— Только пойми, я сделала это ради нас, — сказала она. — Я была вынуждена.

— Знаю, милая. Ты поступила так, как надо. Я тобой горжусь.

Он любит меня. Он меня и впрямь любит.

Сьюзи и Эд вместе склонились над холодильником, вглядываясь в разнообразную замороженную пищу и лед.

— Видишь, я хорошо его спрятала, — поясняла Сьюзи. — Я была осторожна.

Если бы кому-нибудь вздумалось прийти сюда с покупками, он бы ни за что не догадался, что здесь спрятан ее брат. Он лежал на дне, а сверху была навалена всевозможная снедь, а кое-что ей пришлось вытащить. Она принялась доставать из холодильника замороженную еду, и Эд ей помогал. Рыбное филе. Ростбиф. Контейнер с остатками мороженого. Замороженные мясные пироги. Белый хлеб. Мешок замороженной фасоли с изображением «Зеленого великана».

Именно здесь, под «Зеленым великаном», лежала голова Бена, похожая на телесно-розовый шар для боулинга, завернутый в целлофан, и почти такая же тяжелая. Если не знать, на что смотришь, то и не сразу догадаешься, что это такое. Сьюзи достала ее, и Эд принял голову из ее рук, не говоря ни слова. Он повертел ее так и сяк, рассматривая ее сквозь несколько слоев упаковочной пленки. Затем принялся разворачивать.

Пожалуйста, пусть он не рассердится на меня. Пожалуйста.

Это была грязная работа. Неприятная уж точно. К тому времени, когда Сьюзи с ней покончила, в ванне образовалось месиво из плоти и крови. Но ничего такого, чего нельзя было бы отскрести за несколько часов. В конце концов она сунула Бена в морозилку всего в восьми частях — голова, торс, бедра, голени и руки.

Эд наполовину развернул голову, оставив на ней всего пару слоев прозрачной пленки, сквозь которые уже различались черты лица — ресницы, распухшие губы и язык. Затем он с интересом исследовал остальные семь свертков.

К восторгу Сьюзи, Эд, похоже, ничуть не расстроился.

Он понимает.

Он любит меня.

Как мне повезло, что я его нашла! Радость моя! Птичка моя!

Глава 34

— Наверное, пора прощаться, — заметила Макейди.

Энди кивнул.

Коридорный уже унес чемоданы, и теперь детектив с Мак стояли лицом к лицу, скованные чувством неловкости, у двери ее номера. Энди не вынимал рук из карманов.

Не уходи!

Мак надела пушистый пуловер, спускавшийся с одного бархатистого загорелого плеча, и дизайнерские джинсы, усеянные стильными, но абсолютно ненужными карманами. Как всегда, одежда сидела на ней прекрасно. Руки Макейди тоже сунула в карманы — и не поднимала глаз. На полу у ее ног лежала необъятная черная кожаная сумка, которую она возьмет в самолет. Глядя на закрытую дверь номера, Энди с тоской думал, что истекают их последние минуты наедине и они, возможно, больше не повторятся. До рейса в 21.35 оставалось менее двух с половиной часов. Мак пора выходить. Если он решится на какой-нибудь поступок, то ему нужно поторопиться.

— Может, все это и к лучшему, — выдавила Макейди. — А если не так, что ж… — Она улыбнулась, не раскрывая губ, и сдержанно рассмеялась. — Что ж, тогда мы, наверное, больше никогда не создадим друг другу проблем.