Альберт Эйнштейн. Во времени и пространстве

Уже при знакомстве оба мгновенно почувствовали взаимное магнитное притяжение родственных душ. Затем Чаплин пригласил гостя уже к себе в дом, и Эйнштейн искренне обрадовался продолжению встречи. Тем более что у Чаплина в тот день собралась замечательная компания – все звезды Голливуда: и Мэри Пикфорд, и Дуглас Фербенкс, и Дэвид Гриффит, и все, все, все. Рядом с почетным гостем Чаплин усадил очаровательную актрису Мэрион Дэвис, которая тут же, не задумываясь, тактично ли, спросила своего соседа, проказливо повертев пальчиком вокруг его головы:

– Скажите, а почему вы не пострижетесь?

Обычно находчивый Эйнштейн не сразу сообразил, что ответить красотке, видимо, занятый в тот момент вовсе не интеллектуальными, а иными ее достоинствами, и потому лишь мило улыбнулся. А хозяин дома тут же поторопился пригласить всех в гостиную выпить кофе, выкурить по сигаре.

Эйнштейн с энтузиазмом поддержал предложение и вытащил свою курительную трубку.

– Какая уже по счету, Альбертль? – с укоризной вздохнула Эльза.

– Первая, – резко оборвал ее материнские заботы Эйнштейн. Но, смягчившись, сказал: – Я же вам рассказывал, дорогая, что я родом из Ульма – простого городка, который славен лишь своими мастерами курительных трубок. Так что считайте мое курение ностальгией по прошлому.

Позже, вспоминая об этой встрече, наблюдательный Чаплин по-снайперски точно оценил Эльзу: «Из этой женщины с квадратной фигурой так и била жизненная сила. Она откровенно наслаждалась величием своего мужа и вовсе этого не скрывала, ее энтузиазм даже подкупал».

В гостиной Эйнштейн общался исключительно с Чарли, не замечая остальных гостей. Они говорили о многом, избегая сугубо профессиональных тем, острили, обменивались шуточками, колкостями, но совсем другого свойства, нежели в словесных дуэлях с профессором Фрейдом, ирония которого была пропитана скепсисом, как уксусом.

– Чарли, вы великий человек. Ваше искусство понятно всем. «Золотая лихорадка» – это просто шедевр… О вас знает весь мир.

Остроумец Чаплин не оставался в долгу:

– Ваша теория относительности, мистер профессор, не понятна никому, и о вас знает весь мир. Значит, вы еще более великий человек.

Позже Чарльз Спенсер Чаплин писал: «У меня есть теория, что ученые и философы – чистой воды романтики, только страсть свою они направляют по другому руслу. Эта теория очень подходит к Эйнштейну. Он выглядел типичным тирольским немцем в самом лучшем смысле этого слова, веселым и общительным. Но я чувствовал, что за его спокойствием и мягкостью скрывается крайне эмоциональная натура, и его неукротимая жизненная энергия питалась именно этим источником».

…Когда Чаплин приехал в Германию, он первым делом решил навестить Альберта Эйнштейна. И долго не мог взять в толк, почему для своей виллы ученый выбрал такое странное имечко – «Капут».

– Неужели повеселее ничего нельзя было придумать? – улыбался великий комик. – Ведь это по-немецки, кажется, конец, смерть, погибель?

– Верно. Но я ничего не придумывал, – открещивался Эйнштейн. – Что поделать, если соседняя деревушка так называется.

– Я понимаю. Назвали бы «Paradise», от желающих оказаться в раю отбоя бы не было, – продолжал подшучивать Чарли.

В тот день вместе с Чаплином приехал некий «добрый знакомый», имени которого хозяин «Капута» не расслышал. Во время обеда Чарли стал рассказывать о своих впечатлениях после посещения «доброй старой» Англии: полный экономический кризис, нищета, безработица, падение нравов, И впереди никакого просвета! Понимаете, господа, никакого… Что делать?

– Да это не британская, а уже вселенская беда, – соглашался Эйнштейн. – А вот что делать? Все очень просто: взять бы собрать в одну громадную кучу все эти паршивые деньги – и фунты, и марки, и доллары – и сжечь их к чертовой матери! И наступит всеобщее равенство, братство и благоденствие. Как вы считаете?

Собеседники расхохотались. А мрачноватый спутник Чаплина, отмалчивавшийся все это время, неожиданно поднялся из-за стола, суховато раскланялся и удалился. Когда он отошел на безопасное расстояние, Чарльз раскрыл инкогнито:

– Вы знаете, кто это был?.. Сэр Филипп Сассун из Лондона. Когда он узнал, что я собираюсь к вам, Альберт, упросил меня взять его с собой. Сэр Филипп – сын баронессы Алины де Ротшильд (знакома вам такая фамилия?). Он – владелец доков в Бомбее, золотых копей в Африке, угольных шахт в Шотландии. Самый богатый человек Британской империи. А вы, господин Эйнштейн, позволяете себе задевать самое дорогое, что есть у этого человека. Разве можно так: «взять кучу дерьмовых денег и сжечь»?!

– Ах так?

– Да, вот так, – грустно подтвердил Чаплин. – Стало быть, не видать мне теперь денег на новую картину. А вам, дорогой Эйнштейн – на исследования каких-нибудь своих квантиков. Полный капут…

– Ну, грешен, – смеясь, покаялся Эйнштейн. – Тогда предлагаю отправиться на озеро кататься на моей «Морской свинке»…

– И утопиться?

– Нет, получить удовольствие.

– На свинке?

– Да! Имя моего швертбота – «Tummler», то есть «морская свинка». Такое маленькое толстенькое суденышко.

* * *